— Что, что? — побледнел Лариван. — А ну повтори!
Ванюк встал между ними.
— Зря ты так, — сурово посмотрел он на Паллю. — Разговор серьезный идет. И я предлагаю, чтобы все, что тут говорится, осталось тайной, согласны?
Все дружно кивнули.
— Вот мы вроде считаемся дружным классом, а что мы знаем друг о друге? — продолжал Ванюк. — Хотя бы про то, кто кем хочет стать…
— Так ведь это же пока только так… мечты, — неуверенно произнес кто-то.
— А чего, давайте, стал быть, помечтаем, — пробасил Петюк. — Вот я, к примеру, доктором буду. Детским.
— Ты? — поразились ребята. — Детским?
— Стал быть, — коротко ответил Петюк.
— А я, а я, — вылетела на середину круга Маюк, и три косички ее стояли дыбом от возбуждения. — Я балериной хочу быть!
— Это с такими-то ножками? — скептически оглядел ее Сережа. — Как две отломанные спички…
Маюк заплакала. Но Таня стала ее уверять, что ноги еще могут вырасти, и девочка с тремя косичками успокоилась. Постепенно выяснилось, что большинство класса мечтает стать космонавтами и киноактрисами, а Гриша и Палля вместе заявили, что будут гениальными физиками. Но не все, конечно, высказались. Тихий отличник Вестр, например, промолчал, но его никто и не спрашивал. Если человек обычными делами ни с кем не делится, то мечтами и подавно не будет.
— Ясно, — подвел черту Ванюк. — Значит, все хотят стать необыкновенными людьми. Ну, а кто же в колхозе работать будет? Пахать, сеять, урожай собирать?
Воцарилась тишина, ребята смущенно глядели друг на друга. Ясно было, что кто-то должен работать в колхозе, но мечтать об этом было странно. И вдруг молчавшая до сих пор Санюк тихо сказала:
— Я мечтаю стать трактористкой.
— Ты серьезно? — Ванюк впервые обратился к ней прямо после той ссоры. — По-моему, ты могла бы и актрисой… и даже диктором… Ты ведь такая красивая! — неожиданно вырвалось у него.
— Эге, да ведь он в нее втюрился!
Это сказал Лариван. Сказал громко, но без издевки, а как бы удивляясь своему открытию. Все замерли: что сейчас будет? Санюк вспыхнула и опустила глаза, а Ванюк судорожно схватился за свой хохолок. И неизвестно, что бы произошло, как вдруг раздался страшный треск и перед изумленными ребятами опустился какой-то чудовищный корабль. Сидящий в нем марсианин в шлеме и больших очках крикнул, обращаясь к ребятам:
— Товарищи пионеры! Долго некогда агитировать. Сено на лугу пропадает, а людей нет. Поможете? — И он, отдуваясь, снял с себя шлем, обнаружив голую, как яйцо, голову.
