— Н-но! Поехали! Слышь, кому говорят! А то хуже будет!
Жеребец презрительно покачал головой и остался стоять на месте. Он, видимо, не любил такого обращения. Тогда Лариван выхватил из крыши сарая хворостинку и хлестнул жеребца. Его недавний «конек» не на шутку разозлился и рванул галопом, но не в ворота, а по кругу. Лариван, как акробат-наездник, стоял у него на спине, держа в руках узду.
— Н-но! На манеже Лариван Петров! — кричал он в восторге.
В конце круга жеребец сделал попытку избавиться от этого самозваного джигита: он так тряхнул крупом, что Лариван только чудом удержался на ногах. Но и это не остановило озорника. Скинув на ходу сандалии, он прочнее устроился и снова «пришпорил» жеребца:
— Н-но! Айда на улицу!
…В шестом «А» уже шел последний урок, когда на школьном дворе возник какой-то переполох. Ученики и учителя бросились к окнам и увидели всадника, гарцующего на великолепном коне. Гарцевал, собственно, не конь, а всадник, стоящий на спине коня. При этом Лариван — а это был, конечно, он — откалывал такие коленца, что дух захватывало. Увидев, что на него смотрят, он выпустил из рук уздечку, выпрямился и отсалютовал:
— Цирковой привет шестому…
Приветствие осталось неоконченным. Подброшенный мощным рывком, наездник совершил головокружительный прыжок в воздухе и шлепнулся на землю, прямо под брюхо жеребца. Тот победно заржал и, благородно перепрыгнув через поверженного врага, поскакал восвояси. Через мгновение несколько ребят во главе с Ванюком уже подбежали к неподвижно лежащему на земле Ларивану.
— Ой, он, наверное, умер, умер, — шептала Санюк, и по щекам ее ручьями текли слезы.
Но Лариван не умер. Он только здорово ушиб руку и порвал свою новенькую школьную форму. Встал сам на ноги и, не сказав никому ни слова, поплелся со двора. Санюк не скрывала своей радости.
— Ура, жив, жив! — кричала она. Взглянув на ее разрумянившееся от волнения лицо, Ванюк вдруг остро пожалел, что все это случилось не с ним…
На следующий день Лариван не явился в школу. После уроков к Ванюку подошла Марьиванна и сказала, что они сегодня пойдут к Петрову домой.
— Неблагополучно у него в семье, — объясняла учительница. — Поэтому он такой нервный.
— Он нервный? — недоверчиво переспросил Ванюк. Ему хотелось возразить, что, по его мнению, Лариван Петров не нервный, а просто безответственный тип — так отец называл людей, ставящих свои интересы выше колхозных, но он сдержался и только сказал угрюмо:
