Я подхожу к маленькому березовому пеньку, и вдруг мне становится не по себе — кажется, я его и срубил. Сок течет ручьем. Замазываю пенек землей. Земля на глазах темнеет, а сок проходит сквозь нее и, оставляя грязные темные разводы, стекает по белому пню вниз.
— Эту березку уже не вылечишь, — говорит лесник. — Придется освободить место для саженца.
Я вздрагиваю, как от удара. Не могу глаз поднять на лесника. Знал бы он, кто убил березку! Как жаль её! Кто думал, что так получится? И зачем я ее срубил? Уж лучше бы ржаной соломой печь протопили. Правда, от нее только пепел — печка не согревается, даже картошку не сваришь, да и не один я — стараюсь успокоить себя, все рубили деревья. Война, проклятая война — вот кто повинен во всем.
Рядом, слышу, ворчит дед Гаврила, как будто мои мысли прочитал:
— Что деревья, всю жизнь изранила война. И дети вон какие хилые да слабые, совсем не растут. В холоде да голоде который уже год!
— Ванек! — кричит Илюшка. — Что ты все с пнем возишься! Айда деревья сажать!
Я бегу к ребятам. Вот и кордон Яндуша. Открыть калитку не решаемся — там злой пес на цепи. Бежим дальше к питомнику. Там уже старшеклассники и взрослые — все хотят помочь лесу.
Саженцы совсем небольшие — акация, дуб, клен, березы. Дубовые почему-то самые маленькие.
Взрослые осторожно выкапывают их и укладывают в корзины, а мы таскаем корзины на Волчью поляну.
Волчью поляну накануне вдоль и поперек распахали сохой. Там, где борозды пересекаются, роем ямки. Роем лопатами и руками.
— Вон дядя Гаврила идет, — говорит Илюшка, всматриваясь в высокую нескладную фигуру на костылях. Я поднимаю голову. По тропинке ковыляет дед Гаврила. Остановился в двух шагах, оперся на костыль одной рукой, стоит и раскуривает свою любимую трубочку.
— Смотри, — шепчу Илюшке, — дед Гаврила сам как порубленное дерево. Жаль его.
Илюшка молча кивает. Обычно веселое лицо его делается печальным, и он становится похож на маленького старичка.
Дед Гаврила показывает нам, как сажать деревья. Спрашиваю его:
— А можно я березку посажу?
— Нельзя, Ванек. В дубраве берез не сажают. Березка быстро растет, закроет дубки от солнца.
Тихо говорю Илюшке:
— Эту березку я срубил.
— Ну и что? — удивляется Илюшка. — Я тоже порубил здесь зимой. По-твоему, лучше в холоде сидеть?
— А мне их очень жалко. Видишь, как пеньки плачут?
Илюшка засмеялся:
— Разве это слезы? Березовый сок! Ну, что ты расстроился зря Ванек? Не ты один!
— Ничего смешного! Понимаешь, я ее срубил — и теперь должен посадить другую.
