— Астерия, давай-ка отойдём подальше или вообще… — Парень обернулся — и сглотнул ставшую отчего-то вязкой слюну. Астерия, с детства лишённая инстинкта самосохранения, не сидела рядом с ним, а направлялась к смотрящему прямо на неё гигантскому единорогу, на спину которого можно было усадить сразу нескольких таких, как она, принцесс. И Элиот мог с уверенностью сказать, что типичная сказочная связка «принцесса-единорог» здесь подействует, так как конкретно этот экземпляр смотрел на Астерию со злостью во взгляде, да ещё и постукивал по земле копытом… — Астерия, назад!
В одно мгновение цепи, сковывающие его Альмагест, с треском лопнули, и сокрытые под одеждой нити сменили свой цвет на абсолютно чёрный, вдобавок растянувшись по всему торсу. Символы на щеках Элиота тоже изменились, «отрастив» по одному шипу в середине. Северная Корона стала куда больше походить на корону, нежели на серп, но сам защитник этого не видел, с огромной скоростью приближаясь к уже вздыбившемуся единорогу, готовому опустить массивные копыта на беззащитную и растерявшуюся девушку.
Левая рука, на которую эффект Альмагеста практически не распространялся, схватила девочку за плечо и отбросила в сторону, в то время как правая, покрывшаяся густой чёрной сетью, приняла на себя удар страшных копыт. Но Элиот не обратил внимания ни на раздавшийся следом за этим хруст, ни на нахлынувшую боль, волной пробежавшую по всему телу. Инстинкты требовали от него скрючится и прижать к себе переломанную конечность, но разум делал совершенно иное. Он всем телом, не останавливаясь, протаранил единорога и заставил того пошатнуться, после чего отпрыгнул, одним слитным движением забросив девочку на плечо и со всей доступной скоростью припустив в сторону выхода из леса, стараясь почаще петлять меж деревьев и перепрыгивать через ямы и овраги. Парень понимал, что с огромной боевой лошадью в скорости не сравнится, но потягаться в проходимости он вполне себе мог за счёт меньшего веса и размеров. И пусть с принцессой на плече бежать было неудобно и очень больно, но иного выбора Элиот не видел, и позволить себе второй раз лишиться всего совершенно точно не мог.
За все две с небольшим минуты, что беглецы ощущали на себе пристальное внимание и жажду крови со стороны преследующего их единорога, Астерия не вымолвила ни единого слова. Но и пары брошенных куда-то назад заклинаний Элиот не заметить не мог, так как именно после них топот копыт и треск ломаемых веток чуть отдалялся, даря детям надежду…
