Как всегда на юге, быстро упала ночь. На столбах пирса зажглись неяркие лампочки. Я заварил чай для нас и для гостя. На кормовой койке спал, намучившись, Илья (кажется, антибиотики и полосканья начали действовать). Я и сам с трудом держал глаза открытыми: целый день и целая ночь под парусом сморят кого угодно… Вокруг было тихо, сухо и безопасно. Спать… Спать…
Глава 11
О тихой гавани
Перед рассветом по настилу топали рыбацкие ботинки. Волокли сети и другие нужные в морском деле вещи, удивительно громко и разнообразно. Обменивались мнениями и шутками, в полный голос, от полноты чувств и щедрости души. Заводили ревущие движки, более подходящие танкам, чем мирным рыбачьим судам. Среди всего этого бедлама мы спали мирно, как дети, за тонкой стеклопластиковой обшивкой «Пеликана». Только потом, когда взошло солнце и с берега зашумел город, я проснулся. Это было удивительное ощущение – просто лежать и не бежать на вахту, не осматриваться, вообще не спешить. Можно спокойно разжечь горелку, заварить чаю для себя и для болящих. Порыться в продуктовых запасах, сообразить яичницу «с чем бог послал». Пожелать доброго утра проснувшимся от вкусного запаха Илье с Димоном… и осознать, что день, как обычно, несёт с собой хлопоты.
Димон, едва проснувшись, проглотил свою порцию завтрака и, взяв документы, убежал: по бюрократам, на таможню и регистрацию, только его и видели! Илья был еще слаб после вчерашнего, и на меня легли все работы по лодочке. Дел было не так чтобы много: развесить сушиться всё вымокшее, постирать просоленное. Выкачать воду из поплавка ручной помпой. Гальюн, вода и топливо тоже были на мне. Убираясь в кокпите, я всё боялся обнаружить какую-нибудь недостачу, досадуя на себя, что заснул в салоне, вместо того, чтобы бдеть. Приятным сюрпризом для меня была подвешенная к гику связка вяленых таранек, подарок от рыбаков.
Закончив со срочными делами, сходил на ближний пляж. Быть в Анапе и не искупаться – немыслимое дело! Вернулся освежённым, усталым и опять голодным. Издали заметил на «нашем» пирсе уже вернувшийся рыбачий баркас и каких-то людей на палубе «Пеликана». Впрочем, что значит, каких-то? Вон Димон, только он так машет руками. А вот, худой и сутулый – это Олег Егорыч. Добежал до лодочки, отметил стоящие возле неё на досках снятые ботинки (уважают, не ходят по мытому!), разулся сам – и окунулся в визг болгарки, запахи резины и эпоксидки. Когда заново прилаженный люк уже встал на место и Олег Егорыч, вежливо отказавшись от обеда, ушёл, Димон обратился к нам с Ильёй.
