Приложив к карте линейку (на кокпите был для этого небольшой столик), провёл линию по заметным одному ему ориентирам, удовлетворённо крякнул:
− Ну вот, Тендровскую косу мы прошли. Скоро Железный порт, а там и на якорь можно встать.
На кокпит выбрался красный в серых полосах Димон:
− А чо на якорь, я не понял? Ночью можно же идти?
− А кто пойдёт? Вы, я вижу, подустали. Время есть, погода пока хорошая, можно первую ночь провести на якоре. А то, знаете, ночью проходить Евпаторию, Севастополь…
Мы не то, чтобы подустали, мы с непривычки валились с ног. Поэтому предложение капитана, особо не чинясь, приняли единогласно. Отдали якорь, перевязали тузик, чтобы не запутать конец в винте или пере руля. С удовольствием и моржовым фырканьем искупались в приятной прохладной воде. Поужинав, расползлись по каютам. Я заснул в полёте, еще не коснувшись матраца. Где-то в середине ночи сквозь плеск волн мне почудился близкий звук мотора, и больше до самого утра ничего не беспокоило.
Глава 8,
в которой старый капитан безошибочен, а новый в первый свой день допускает три промаха
− Мёртвый штиль. Полное безветрие. Колдунчик не шевелится, паруса лежат на стеньгах. А когда по морю ходит зыбь, паруса при качке хлопают о стеньги, наводя невыносимую тоску.
Я произнёс это про себя, проснувшись в сером свете утра и глядя в плексигласовый фонарь каюты. Затем, откинув фонарь, сел и огляделся из поплавка. Туман – это всё, что я увидел. Тёмный силуэт «Пеликана» качался на подросшей с ночи зыби. На корме виднелась неразличимая туманная фигура. Надев ветровку, поёживаясь от сырости, перебежал на корму. У румпеля, нахохлившись, сидел и злился Димон.
− Так, я не понял, а чо люк не закрыл? В «Титаник» решил сыграть? Метнулся быстра!
− Что случилось, Димыч?
− Да ничо не случилось! Изумрудов, гнида, сбежал!
Я закрыл люк и вернулся. На Димона было жалко смотреть.
− Точно сбежал? Может, на берег за чем-нибудь съехал? Вроде, какая-то деревня там была…
− И хабара взял чиста на сувениры, да? Сходи вниз, посмотришь.
Я сошёл в салон. Еще вчера набитый, как у любой яхты на переходе, сегодня он казался просторнее. Так… нет рации в гнезде… не видно двух спасиков, которым вчера не нашлось места… исчез немецкий бинокль… канистра с бензином для тузика… На штурманском столике на раскрытых картах белел судовой журнал с вырванной страницей. Да, это всерьёз.
Со своего матраца в корме выбрался Илья, оглядел салон, увидел журнал и застыл. Сверху подошёл Димон. Оглядев место происшествия, заговорил человеческим голосом:
