В дверь снова стали громко бить. Куда они так торопятся? Думают, что я скорый поезд?
Чтоб они сдохли, те, кто приходит к тебе по ночам и пинает твои двери ногами. Сколько времени вообще сейчас? И какое число?
Чтоб у них отвалились ноги.
— Привет! — сказал Генка, когда я открыл дверь. — Ну и рожа у тебя, Шарапов.
Я хотел посмотреть на себя в зеркало, но потом вспомнил, что отнес его к Ольге дней десять назад. Или двенадцать.
— О, как тут у нас все запущено! — сказал он, проходя в комнату. — Пациент скорее мертв, чем жив. А я думаю: чего ты двери не открываешь?
— Садись вон туда.
— Да нет, командир. Я лучше пешком. Жена только-только мне эти джинсы купила.
— Пошел ты! — сказал я, снова опускаясь на пол.
— Ты что, совсем никакой?
— Отвяжись, говорю. Не видишь — мне плохо?
— Вижу. Давно забухал?
— Не знаю. Недели две. Какое сегодня число? И вообще ты почему ночью приехал? Сейчас ведь еще ночь?
— Ну ты даешь, командир! Девять часов вечера. Я тебе, между прочим, звоню уже два дня. Что с телефоном?
Он нагнулся над телефонной розеткой и поднял оторванный шнур.
— Понятно. Внешний мир задолбал?
— Отвяжись.
— А я вчера позвонил этой твоей соседке, Светлане…
— Ольге.
— Да мне без разницы. Она сказала — ты загулял. Стучала к тебе. Говорит — все бесполезно.
— Я не слышал.
— Ясен перец. Я сам чуть кулаки себе не отшиб. Короче, давай поднимайся. Будем марафет наводить. Я у тебя переночую, а завтра заскочим за Пашкой и поедем в Москву. У него машина сломалась, а со мной он в одном джипе без тебя не поедет. Ты же знаешь про эту фигню.
Я с трудом поднял голову.
— А на фига нам в Москву? Вы что, помириться решили?
Он уставился на меня и молчал несколько мгновений.
— Ну ты даешь! Так ты не знаешь еще ничего? Пашка тебе не звонил? Ты когда телефон оторвал? Он тебе не звонил, что ли?
Я приподнялся и сел перед ним на полу. В голове — благовест как на Пасху.
— Кто-то звонил, но я не стал говорить. Голова сильно болела.
— Ну ты даешь. Серега пропал, а ты ни фига не знаешь. Завтра поедем его искать. У тебя там водка еще осталась?
Серега пропадал не в первый раз. У него вообще после дембеля все как-то не так случилось. Не так, как у Пашки или у меня. И уж тем более не так, как у Генки. Сначала пробовали помогать. Работу нашли. Потом другую. Потом Генка сказал, что ему западло с теми людьми встречаться. Типа — они ему доверяли, а он им Серегу всучил. А они с ним на большие бабки завязаться хотели. Поэтому мы Сереге стали просто деньги давать. То я, то Пашка. Генка тоже давал. Но бесполезно. Сереге что сто рублей, что двести баксов — улетали за один раз. Не так у него все случилось.
