— Ложитесь!.. Может, немцы.
Прусова пренебрежительно скривила губы.
— Наши "КВ". Разве не видишь?
Под горой танки остановились. Башня одного из них открылась, показался танкист. Он снял шлем, пригладил волосы. Взгляд его остановился на людях, стоящих на пригорке. Он помахал им рукой.
— Пошли, товарищи,— сказал Галай.— Может, дорогу хотят спросить.
— А стоит ли рисковать? — осторожно спросил Валенда, до его не послушались.
Когда они сошли вниз, танкисты уже стояли на земле, рассматривая карту.
— Кто такие? — спросил тот, что первым вышел из танка, молодой капитан.
— Отступаем,— за всех ответил Галай.— А вы из города?
— Собираемся вот здесь немцев встретить,— ответил капитан.— А вы давайте подальше отсюда. Немец скоро и здесь будет. Не медлите, пока есть надежда выбраться.
С заднего танка кто-то окликнул капитана.
— Баталов, давай на самую гору взберемся.
"Знаменитая фамилия",— подумал Тышкевич.
2
В первые минуты, когда Михась Ланкевич узнал, что началась война, и потом, когда он слушал выступающих на митинге у колхозной канцелярии, и еще позже, когда стоял под окном клуба, слушая марши по радио и выступления знаменитых людей, душу его переполняли противоречивые чувства. Казалось, наступило время, которого он давно ожидал, начинаются дела, к которым стремился он все эти, на его взгляд, серые, однообразные для него годы. И почему-то было страшно, хотя уверенность в скором завершении войны не покидала его ни на минуту.
Он прислушивался к тревожным разговорам людей, присматривался к посуровевшим мужчинам и заплаканным женщинам и радовался, что лишь он один не воспринимает войну как какое-то горе. "Враг никогда не сдается. Его уничтожают в бою,— думал он.— И тем лучше, что это началось теперь. Это будет наш последний и решающий бой. И я в этом бою буду не последним..."
Ночью он долго не мог уснуть. Было неловко лежать на мягкой постели, которая пахла травой — в субботу мать набила матрас аиром, — когда где-то далеко-далеко отсюда гремят бои и, возможно, такие же, как и он, парни несут освобождение людям от фашизма. Ему хотелось быть там, чтобы, не приведи бог, не пропустить "знаменательно-исторические события". Иногда ему казалось, что война уже закончилась,— так тихо было вокруг, и тогда он садился на кровати, долго прислушивался к тишине и думал о несправедливой к нему судьбе. Младший брат (выпускник медтехникума) уже побывал в Западной Белоруссии, видел Бессарабию и теперь, наверное, освобождает Румынию от фашистов, а он нигде еще не был и никогда еще не видел настоящего боя.
