Отто Витинг поблагодарил.
Должность и размеры территории, поступавшей в его полное и нераздельное распоряжение, вызывали восторг. В рейхе о такой должности можно было мечтать лет в пятьдесят, а то и позже. Это, безусловно, так: войны — попутный ветер карьеры, его карьеры. Санта-Клаус принес счастье...
— В отеле тебе оставлено место. Вечером прошу ко мне. Вспомним, Отто, былое. А теперь иди вниз. Там тебя познакомят с инструкциями и справочниками по твоему округу. Через три дня ты должен быть при штабе своей армии.
Витинг вышел в бодром настроении. Оно не покидало его все дни в этом чистеньком городке и потом, когда Витинг находился при штабе армии, официально руководя хозяйственной командой.
5
На опушке, где широкая, хорошо наезженная дорога разбегалась в трех направлениях, беженцев останавливал рыжий худощавый капитан в новенькой форме. Насмешливо поглядывая на растерянных людей, он неохотно отвечал на все их вопросы.
— Возвращайтесь обратно... Я тут ни при чем.
Толпа испуганно шарахнулась назад, растеклась па полю, сплошь заросшему кустами. Михась Ланкевич пытался спорить, доказывая, что приказ неразумный. Люди не хотят оставаться в оккупации. Чего же их заставляют идти в город, который вот-вот будет захвачен фашистами?
Капитан озирался по сторонам, потом, неожиданно для Михася, стал вынимать из кобуры пистолет. Молодая светловолосая женщина, схватив Михася за рукав, потащила его за собой. Испуганный и растерянный Михась, не сопротивляясь, пошел следом за ней.
Остановились они в неглубоком рву, у родника. Женщина, став на колени, напилась, потом, зачерпнув пригоршнями воды, обрызгала лицо.
— Холодная какая, аж зубы ломит...— сказала она, развязывая платок.
Волосы у женщины были светлые и мягкие. Она пригладила их рукой и улыбнулась:
— Считай, что спасла тебя от смерти.
— Неужели немцы? — еще не веря своей догадке, спросил Михась.
— А то кто? Я сразу догадалась. Кобура чужая и не так, как у наших командиров, на боку, а спереди. Он тебя очень просто мог кокнуть.
Михась только теперь понял, какая ему угрожала опасность, и задрожал от страха.
— А ты напейся воды, она успокаивает,— предложила женщина.
Михась опустилея на колени. От холодной воды сразу свело челюсти и по всему телу прошла мелкая дрожь.
— А ты тоже беженка? — спросил он.
— Теперь все беженцы.
— Может, вместе пойдем?
— Я к родителям иду, они у меня старенькие. А ты попытайся через Альшевку и Глоданики на Демидовский шлях пробраться. Там еще, говорят, можно проскочить.
