У меня на груди и вправду было родимое пятно, похожее на звезду. Тем не менее, я не знал, что оно у меня именно появилось. Все-таки не зря родимые пятна называют родимым. Интересно, как она про него узнала?
— Я не верю в пророчества. Ни в это, ни в какое-либо другое, — тщательно все обдумав, сказал я. — Никто, даже боги, не знают, что уготовано им судьбой. В противном случае, разве бы они допустили войну, положившую конец эре богов?
Я сказал чистую правду. В своем мире я встречал многих оракулов и прорицателей. Все они уверяли, что видят будущее, что избраны богами направлять нас. Правда же заключалась в том, что они морочили людям головы. Играли на их страхах, тщеславии. Кто-то ради внимания, кто-то ради наживы.
Говорят, слова не могут убить. Знал бы тот, кто это сказал, как сильно он ошибался. Из-за выдуманных пророчеств люди гибли по-настоящему. Гибли сотнями, тысячами.
— Не важно, веришь ты или нет. От судьбы не уйдешь. Что до меня, я лишь хочу помочь. Реликт твой. Если кто и разгадает его секрет, то это ты. И не только это. Я отдам тебе все ресурсы, которые накопила. Прошу лишь об одном: сходи в городскую библиотеку и прочти пророчество.
— Пускай верит, во что хочет. Мне от этого только польза. И если для этого нужно прочесть дурацкую книжку, что ж, невелика цена, — подумал я и ответил: — Хорошо.
Я вышел из комнаты, сжимая в руке небольшую резную шкатулку из железного дерева, внутри которой лежал древний реликт, передающийся в моей семье из поколения в поколение. Я пока не знал, что это. Когда вернусь в свою комнату, тогда и открою шкатулку.
Помимо этого, в пространственном кольце у меня лежало сорок восемь малых камней природной энергии, одиннадцать средних камней, три больших и один крайне редкий малый среднего качества. Так же Мэй отдала мне все свои сбережения, а это ни много и мало четыреста шестьдесят золотых монет. Даже без ее просьбы, мне теперь самому любопытно, что же такого в этом пророчестве. Ради чего она готова расстаться с накопленными богатствами.
Чуть дальше по коридору меня ждала двадцать восемь. Остановившись рядом с ней, я внимательно на нее посмотрел и спросил:
— И давно ты обо всем ей докладываешь?
Только она видела меня обнаженным, когда помогала с мытьем по утрам. Только она могла рассказать Мэй про появившееся родимое пятно.
Двадцать восемь вздрогнула и опустила голову еще ниже. Она молчала.
Я уже собирался оставить этот вопрос, все-таки это не так важно, когда она неожиданно заговорила:
