Она на цыпочках подошла к подушке и, чуть помедлив, медленно на нее опустилась.
— Прошу, подними голову, — попросил я.
— Да, господин.
Она послушно подняла голову и наши взгляды пересеклись.
— Не бойся, я просто хочу поговорить, — сказал я, заметив страх в ее глазах. — Тебе ведь известно, что я потерял память?
— Да, господин, — подтвердила она.
— Хорошо. Тогда я попрошу тебя заполнить пробелы в моей памяти.
— Да, господин.
От этого ее: «Да, господин» мне всего корежило, и я сказал:
— Я не желаю, чтобы ты называла меня господином. Зови по имени — Шин. Хотя бы пока мы одни. Ты меня поняла?
— Да, гос… Шин, — запинаясь, проговорила она.
— Вот и отлично, — радушно улыбнулся я. — Двадцать восемь, скажи, как твое имя?
— У меня нет имени, — ответила она.
— Я понимаю, что все рабы проходят через соответствующее обучение и вас заставляют забыть, кто вы и откуда. Но теперь я твой хозяин и прошу назвать свое имя.
— Дело не том, что я не хочу. А в том, что я его не знаю. Моя мать попала в рабство, будучи беременной мной. Я родилась в клетке и меня сразу разлучили с ней. Если даже она успела дать мне имя…. Все, что я могу сказать, до покупки вашим достопочтимым предком, прошлый хозяин называл нас Арсу.
Арсу значило «раб». Я не хотел ее так называть. Собственно, как и двадцать восьмой. Оставался один вариант.
— Раз у тебя никогда не было настоящего имена, я сам его дам. Отныне тебя зовут Сура (с ударением на «у»).
— Сура благодарит г… Вас.
Когда я озвучил ее новое имя, ее лицо ни капельки не изменилось. Ее больше взволновало то, что она снова чуть не назвала меня господином. Хотя может это из-за того, что она заметила, что, придумывая ей имя, я лишь поменял порядок букв в слове «Арсу»?
— Если тебя не нравится, я могу придумать другое имя. Или даже так, ты сама его придумаешь, — предложил я.
— Нет, нет, — поспешно замотала она головой. — Мне нравится это имя. Просто….
— Просто, что?
— Просто я привыкла, что ко мне обращаются двадцать восемь.
— Значит, ты хочешь, чтобы я продолжил тебя так называть?
Она промолчала. Но это и был ответ.
— Хорошо, я не буду настаивать. И так, двадцать восемь, расскажи мне о моих родственниках. Как они ко мне относились, и как я относился к ним. Только правду, ничего не скрывай.
Не бывает большой дружной семьи. У каждого есть человек, который ему не нравится. Особенно, когда ты любимый внук главы семьи и получаешь незаслуженные блага. Прошлый я не проявлял интереса к развитию боевых искусств, и, тем не менее, продолжал получать ресурсы как главный ученик.
