— Какая трагедия? Мама, о чем ты? — я мгновенно забываю про проект. Жутчайшее предчувствие колючим комком сворачивается внизу живота.
Рене объясняет. Рассказывает.
— Говорят, в восемь утра… два самолета… я только узнала!
Теракт. Теракт, уничтоживший до последнего камешка Башни-Близнецы и взорвавший мировую прессу. Сотни людей погибли. Тысячи — ранены. Правительство негодует, а население шокировано. «Исламский мир начал войну».
Только я далека от подробностей взрыва. Я далека от маминых восклицаний и сожалений в адрес пострадавших. Я постепенно перестаю слышать даже её голос, шепчущий, как она счастлива, что я жива.
В моей голове другое. В моей голове — другой.
Недолго думая, я обрываю звонок с мамой, обещая перезвонить позже, и скидываю мобильный в сумку, пулей вылетая из-за своего стола. Девочки из нашей команды ошарашенно смотрят на меня. Они тоже только что узнали — сегодня все звонят всем.
Я говорю, что уйду раньше. Я говорю, что мне нужно идти. Срочно. Сейчас.
На улице творится настоящее сумасшествие. Акции протеста, толпы рыдающих, пробки из машин и бесконечная полиция, распущенная во всем закоулкам. Их суровые лица я отличу от любых других.
Но все это неважно. Вся это шумиха не важна. Я знаю свою цель. И знаю, что сейчас полдень. Но полдень вторника, а не среды. Наш день.
Я бегу по забитым людьми улицам, едва ли не сшибая все и всех на пути. Я расталкиваю их локтями, я пробираюсь сквозь них, не слушая лестных слов в свой адрес.
В центральном парке не медлю — несусь к мосту. Только там, только здесь и только сегодня могу узнать, что с ним все хорошо. Что он жив.
Чтобы было быстрее, снимаю туфли. К черту каблуки. Гравий колет ноги, но какое теперь это имеет значение? Я выбегаю на нужную дорожку запыхавшись, но не останавливаясь, чтобы отдышаться. Нет времени.
…Эдварда нет на мосту. Более того — его нет и рядом с мостом, на дорожках напротив. Эта часть парка пуста так же, как и ночью сегодня. Ни души. Ни звука.
Я отчаянно оглядываюсь по сторонам, я ищу его и бормочу, едва шевеля оцепеневшими губами, свою просьбу кому-то, кто стоит выше всего этого. Выше всех нас.
— Спасибо… — выдыхаю, надеясь на действенность молитвы. Всегда заканчиваю её благодарностью за будущее исполнение желания.
— Спасибо, — раздается мне в такт. Прямо над ухом. Сзади.
Секунда — и чьи-то пальцы на моих плечах. Держат. Прижимают к своему обладателю.
Я резко, быстро оборачиваюсь. Как при ускоренной съемке, как в быстрой перемотке.
