— Почему ты пришла? — у Эдварда прекрасно получается задавать вопрос неожиданно и быстро. Легко. В этот раз, впрочем, лукум я из рук не выпускаю.
— Ты велел, — чистая правда? Ну, почти… я сама себе велела, как только увидела его. И утром эта уверенность лишь окрепла.
— То есть, на маньяка я не похож?
— Похож, — я отвечаю без улыбки. Правдиво.
— Скорее уж на пирата, — он проводит пальцем вдоль своего шрама, хмыкнув.
— Какая разница, кто мы есть? — риторически замечаю я, всем видом стараясь показать, что его лицо целиком и полностью устраивает меня. Со всеми недостатками.
Ненадолго Эдвард замолкает. Думает о чем-то своем.
— И ты ни капли не боишься? — в его голосе сомнение. Вполне логичное, конечно же.
— Не боюсь.
— Ты точно не куришь? — он вопросительно изгибает бровь, глядя на меня, как на невиданное создание. В глазах, впрочем, пылают знакомые искорки.
— Нет, — честно отвечаю, своей рукой, легонько, минуя коробочку со сладостями, прикасаясь к его ладони. Почти сразу же чувствую ток, пробежавший по венам. И почему-то внутри зреет уверенность, что Эдвард ощущает то же самое.
Проходит не больше пяти секунд, как он прижимает меня к себе, вынуждая спиной вжаться в перила моста. Держит крепко, как я и хочу, целует сильно и яростно, гранича с грубостью. Его руки на моей талии, но к пальто не прикасаются. У них нет разрешения.
Я с радостью даю его. С нетерпением, выгнувшись навстречу требовательным губам и поддавшись желанию, которое и под страхом смерти не соглашусь погасить. Огонь, вспыхивающий мгновенно, ничуть не хуже того, что разгорается медленно.
— Терпение…
— М-м-м, — кусаю губы, не желая даже слышать это слово, — никакого терпения.
Правой рукой, смелея, обвиваю его шею. Слышу, как пульсирует синяя венка под пальцами. И улыбаюсь. У Эдварда тоже его не осталось…
Впрочем, прелесть момента рушится довольно скоро. Телефонным звонком, предвещающая который вибрация слышится на мгновенье раньше. Тяжело дыша, Коршун с трудом отрывается от меня, оставляя в покое губы. Морщится едва ли не от боли, разжимая пальцы, стиснувшие мою ладонь. Он снова краснеет. Снова от злости.
— Да! — грубо рявкает в трубку, принимая вызов. Прикрывает глаза, стараясь унять дыхание. На меня специально не смотрит — пальто снова расстегнуто.
— Какого черта? Нет! Нет и нет! — звонок кончается. Больше по телефону он не говорит.
Резко выдохнув, Эдвард что есть сил ударяет сжатым кулаком по перилам. Злость вытекает из него самым настоящим ядом. Пугающим.
