— Почему?
— Ты снова вырубишься раньше, чем разденешься, — грубо отвечает он, пока я тщетно переосмысливаю его слова. Поверхностно вижу в них лишь жестокость, но в то же время в каких-то закоулках души ощущаю слабую заботу. Не то чтобы заботу, скорее, какое-то другое чувство, чем-то схожее с ней. Может быть, отец был прав?
— Мне нужны деньги, — в голове возникает образ Энтони, но думать о нём сейчас так тяжело, что приходится отогнать подобные воспоминания. Нет, на слёзы я сейчас просто не имею права. Если я расплачусь, то уже никогда не смогу реабилитироваться и прийти в себя по-настоящему.
— Я сказал, что забираю их? — снова насмешка в чудном баритоне, который приближается ко мне. Снова вижу лицо Эдварда — теперь уже чётче. Особо выделяются изумрудные глаза. Они с интересом разглядывают меня.
— Разве ты не аннулируешь счета?
— Нет, — ответ короткий и быстрый. Прикусываю язык, чувствуя, что сейчас ничего не должна говорить. Он оборвал эту тему. Не знаю, почему он проявляет такое великодушие ко мне — с его стороны подобные шаги вообще роскошь — но мне это нравится. Теперь я хотя бы на полграмма верю в остатки человечности в его естестве.
— Спасибо… — последнее, что шепчу, прежде чем затыкаюсь. Изумрудный взгляд исчезает, и я не могу увидеть то выражение в глазах Каллена, которое появилось после этих моих слов. Не знаю, какое оно, и чему обязано, просто пытаюсь надеяться на лучшее, насколько это возможно, конечно.
— Мой доктор осмотрит тебя через полчаса, — Эдвард находится довольно далеко от кровати, и мне приходится приложить все свои слуховые возможности, чтобы расслышать его. От первой фразы невольно вздрагиваю. Доктор? Он расщедрился на доктора для меня?
«Ты ничего о нём не знаешь!» — сказал во сне отец, и если тогда я не поняла этих слов, то сейчас смысл до меня дошёл. Я действительно ничего не знаю о Каллене, раз он совершает такие поступки по отношению ко мне.
Хотя, возможно, это секундное помутнение его рассудка — он то тиран, то похож на человека. Как тогда, когда я пешком пришла к нему через лес, и застала спящим после выпивки на диване. Тогда он проявил ко мне милосердие, но потом стал таким же как всегда.
Теперь он тоже более или менее добр ко мне. Это совпадение? Или действие наркотических препаратов?
Я ведь до сих пор не знаю, что находилось в той пачке, с белыми таблетками. Скорее всего, кокаин. Но весьма странно так же то, что, если это наркотики, почему он не дал мне их? Я бы наверняка стала раскрепощённее и спокойнее…
