— Я вас слушаю… — говорю одно, а думаю лишь о том, как бы поскорее добраться до дома и уснуть хотя бы на пару часов.
— Вашему ребёнку противопоказаны любые волнения, переживания и страхи. Минимальный испуг может снова спровоцировать приступ, за которым могут возникнуть такие же осложнения, как и в этот раз. Мы уже не сможем его спасти, если всё повторится. Считайте, что вам повезло на этот раз.
— Конечно, — быстро киваю, понимая, что буду лезть из кожи вон, но подарю Энтони необходимый покой.
— Он слаб сейчас, и никаких переутомлений вынести не сможет, — объясняет Маслоу, на лице которого нет никаких эмоций кроме сухого профессионализма. — Ему нужно больше чем когда-либо отдыхать. Операция через полторы недели. До этого времени мы должны поддерживать его здоровье в полном порядке и неприкосновенности. Одна инфекция — и может развиться серьёзное недомогание.
— Конечно, — снова повторяю я, мысленно продумывая, что буду делать дальше. Если увидеть сына я могу не раньше завтрашнего утра, значит, этой свободной ночью мне удастся поспать.…
Уже было радуюсь, но, к сожалению, в мысли врезаются вчерашние слова Каллена, которые возвращают меня к неприятным воспоминаниям о принудительном сексе и к тому, с кем я им занималась. Ненависть снова пылает во мне, когда я понимаю, что ночь потеряна. Я не смогу отдохнуть и набраться сил. Вместо этого я устану и ослабну ещё больше… Вот чёрт!
Скидываю наваждение, качаю головой и вспоминаю, что Тони жив, а значит, необходимость в трансплантации его сердечка остаётся. И деньги, которые может забрать Каллен, тоже нужно сохранить. Решение одно-единственное, и выхода у меня нет. Я буду спать с ним. Сегодня. Завтра. Всегда. Пока не отработаю долг.
— Что случилось сегодня днём? Почему пульс исчез? — спрашиваю у доктора, собирающегося уходить.
— Мы вовремя успели. Произошла остановка сердца. Его удалось перезапустить адреналином. Сейчас никакой особой опасности нет. Лишь предостережения. Не забывайте.
— Благодарю, Джеймс, — искренне говорю я и даже выдавливаю улыбку. Он неумело корчит гримасу в ответ — холодную и стальную — встаёт и уходит к своему кабинету.
Минуту-другую сижу на металлических стульях, ища взглядом часы. Не нахожу. Но нутро подсказывает, что, если не хочу опоздать к Эдварду, нужно подниматься и ехать домой. Откуда меня заберёт его машина. Его личная машина с водителем.
«Выгляди презентабельно, а то я за себя не ручаюсь».
Может быть хуже вчерашнего, да?
