Эдвард за прошедшие два часа уже не так спокоен, как прежде. В его взгляде начинает появляться прежняя осмысленность, а слова становятся более чёткими, более понятными.
Он спрашивает:
— Где я?
Белла отвечает:
— Со мной.
Его интересует место. Повторяет вопрос. Получает ответ с названием клиники.
Все равно недоволен. Пытается протестовать — в перспективе: уйти, но для начала хотя бы встать. Однако тело, все ещё скованное успокоительным, мешает. Не слушается. Предаёт.
После безуспешных попыток мужчина сдаётся, приняв всю неутешительную правду. Как и прежде, замирает на кушетке. Не двигается.
— Когда?..
Может даже не договаривать. Белла понимает.
— Уже скоро. Они заканчивают с анализами.
Эдвард кивает. Рассеяно, но уже с привкусом отчаянья. Уже не так безмятежно. Все, чего хочет, — домой. Обратно в квартиру. Там, по крайней мере, есть хоть какие-то гарантии, что Пиджак не придёт…
— А потом? — сглатывает, прогоняя ненавистное воспоминание.
— УЗИ. Мистер Грей предложил УЗИ.
Неприятное предчувствие эхом отзывается в его едва заметном движении. Выдаёт всё нетерпение:
— Чего?..
Белла прикусывает губу. Покрепче перехватывает руку мужа, с усиленным вниманием глядя в глаза. Завлекая внутрь собственных и пытаясь отвлечь от того, что скажет. Гипнотизирует?
— Как в Портленде в прошлом году, — негромко объясняет, мысленно готовясь к надвигающейся реакции, — трансректальное.
…Худшего ждала не напрасно. Вся безмятежность мужчины, всё его спокойствие, всё, что удерживало на кушетке в более или менее сносном состоянии, разом испаряется. Лекарство словно бы перестаёт действовать за считанные секунды. Раз! — и нет. Раз! — и всё пропало. Недолговечный эффект.
— Нет… — молит Каллен, сжимая руки в кулаки. Некрепкие, но заметные. Почти такие же, как всегда.
— Мы же уже делали это, Эдвард.
Не слушает. Слушать не желает. И ещё раз, более протяжно, со слезами, мигом вернувшимися на своё законное в последние два дня место:
— Не-е-т!..
У него кончается воздух. Опять же — за секунду. Белла успевает лишь провести рукой по сбившимся, потускневшим за ночь волосам, а мужчина уже задыхается.
— Послушай меня, — зовет она, нагибаясь к нему поближе и позволяя собственным волосам упасть сверху на пижамную рубашку, — это будет недолго, не доставит тебе особого дискомфорта — они дадут ещё успокоительного. Но зато это поможет точно сказать, почему у тебя идёт кровь…
Голос девушки дрожит с самого начала разговора, но теперь, с каждым словом, всё сильнее. Мука, чётко вырисовывающаяся на лице мужа, невероятно сильная. Невероятно, до последней грани пугающая.
