— Просто напуган, — протягивает следом высокий, понимающе кивая Белле и хмурясь напарнику. Вздыхает.
Эдвард не успевает даже подумать о том, что они сейчас намерены делать, как крохотная игла уже под кожей. Впрыскивает в вену какое-то прозрачное лекарство. И вместе с тем, вместе с неожиданно накатившей на тело тяжестью — как будто прессом прижали, — он понимает, что воспрепятствовать этим людям не в состоянии. Никак.
Белла сидит возле самого окошка, тонированного, впрочем, каким-то светлым цветом. Происходящего на улице почти не видно — да и что ловить там в такое время? Зато прекрасно видно и даже ощутимо происходящее в салоне.
«Скорая» едет быстро, но, на удивление, ровно. Никакие выбоины, никакие дыры в дороге не чувствуются. Идеальный асфальт. Прямо-таки автобан до Сиэтла. А потому, благодаря столь незаметному передвижению, даже подвешенная на штативе капельница если и подрагивает, то совсем немного.
Безвредное средство, они сказали, успокаивающее. Чтобы не навредил сам себе — травма-то пока неизвестна.
И это средство если и не творит чудеса, то точно производит какое-то их подобие. Эдвард, по-прежнему в своей светлой пижаме (правда, уже под каким-то плоским, но, как обещали доктора, очень теплым одеялом), лежит на подобии кровати — достаточно устойчивой, — не пытаясь ни встать, ни сесть, ни даже пошевелиться. Полуприкрыв глаза, смотрит на низкий потолок салона, время от времени что-то одними губами бормоча.
Заметно его волнение становится лишь тогда, когда Белла ненадолго убирает руку, придерживаясь на одном из достаточно резких поворотов за белый поручень. И хоть всхлипов и рыданий больше не слышно, его пальцы беспомощно вздрагивают, а парочка слёз покидает свой плен, скатываясь по щекам.
Сопровождающие в белых халатах деликатно молчат. Они уже спрашивали Беллу о том, что случилось, но никакого дельного ответа, кроме как «вчера, похоже, у них была драка», не получили. Говорить с ней было бесполезно. С Калленом — ещё бесполезнее. Дело передавалось в руки доктора Алека Грея — очень, по их уверениям, достойного специалиста. Тем более, сегодня его дежурство.
Слушая эти разговоры и одновременно сжимая ладонь мужа, Белла надеется, что хотя бы в клинике ей смогут по-человечески объяснить, что случилось той злосчастной ночью…
За окном светлеет. Рассвет сейчас куда позже, чем хотелось бы. Небо едва-едва подёргивается более светлым оттенком синего, а пара ламп в коридоре (дверь, почему-то, не закрыта) уже потухают. Не самая большая клиника. Зато самая близкая.
