Раз. Два. Три.
Да что же это такое?!
Я отхожу на два шага от двери. Два вдоха — три выдоха. И еще раз. Спокойствие. Мне оно очень нужно.
Звоню снова.
Раз, два…
Шевеление. Какая-то сорванная, отчаянная спешка. Злобные бормотания вроде ругательств и надрывный детский плач. Я отдергиваю руку от звонка в такт тому, как лязгают открывающиеся замки.
— Hvað gerðist hérna?![10]
Грубый мужской голос, низкий и хриплый, явно не выражает удовольствие. Такого исландского я еще не слышала.
Хозяин фермы, открывающий мне дверь, не испытывает радости по поводу моего прихода и уж точно не настроен на дружелюбный прием.
Только это для меня совсем не удивительно. Изумляет другое — я его знаю.
— Триггви?..
Он. Это он стоит передо мной на прибитом к крыльцу коврике с распущенными волосами, что нещадно треплет ветер, в какой-то выцветшей клетчатой рубашке с извивающимся младенцем на руках. На его левом плече болтается полотенце.
Я начинаю думать, что все это — либо цветной сон, либо какой-то розыгрыш.
Кажется, наследник викингов считает так же.
— И-извини, — замявшись на простом слове, несознательно отступаю назад. Выглядит Триггви довольно грозно, даже при условии полнейшей растерянности.
Недоуменный, он супится. Брови сходятся на переносице, в глазах — что-то колючее и такое же холодное, как исландский ветер.
— Откуда ты здесь, Асаль?
— Это погода… то есть, дождь… и я…
Мне сложно связать вместе несколько слов. Наверное, так выражается ошеломление.
Триггви еще только не стонет. Ребенок на его руках принимается вопить, ураганный ветер стремится захлопнуть дверь перед моим носом.
— К черту все. Заходи, не стой там, — отходит внутрь коридора, резко махнув мне рукой. — Быстрее, Асаль, пожалуйста.
Удерживая младенца одной рукой, а второй сражаясь с дверной ручкой и замками, мужчина совсем на себя не похож.
— Давай я помогу…
— Не надо.
Коротко, а емко. Он краснеет и мне кажется, дело не только в холодном воздухе и усилиях, чтобы закрыть дверь. Я его сильно смутила.
В конце концов, ему удается оставить ветер с носом, а бурю — по ту сторону стен.
Триггви тяжело вздыхает, прижимая к себе заплаканного малыша в махровом костюмчике цвета маренго. Для большего родительского спокойствия он так же прикрыт тонким, но теплым одеялком.
— Hush, gleði, hush…
Мужчина покачивает ребенка в своих объятьях, продолжая тихонько что-то ему нашептывать, пока крик не переходит на тихие всхлипы. Доверчиво приникнув к его груди, маленький человечек успокаивается. Его большие синие глаза даже с ноткой интереса проходятся по мне.
