Даже краем глаза я уже не слежу за полярным сиянием. У меня свои северные огни.
— Можно тебя обнять? Пожалуйста…
Моя озабоченность простой просьбой для него в новинку. Впрочем, не только она.
Он поднимает руку, меняя нашу позу, и я кладу голову на его плечо. Один из лучших моментов вечера.
— Ты пахнешь кедровыми орешками.
— Что? — его удивление выражается довольной усмешкой — не только мне приятны объятья.
— Орешками. И маслом. И чаем. Много запахов.
— Ты приметливая, — в нем пробивается нежность. Тоненькими робкими ручейками выражается легкими поглаживаниями моих волос.
— А ты — теплый, — урчу, с облегчением сделав глубокий вдох, — это так здорово. Все здорово. Ты как сказочник, Триггви. Мой сказочник.
— Северное сияние создаю не я.
— Но ты мне его показываешь.
Второй раз за вечер я нахожу его руку, накрыв своей. Мужчина мягко пожимает мои пальцы.
— Я таких, как ты, не встречал, Асаль.
Прикрываю глаза, каждое мгновенье стараясь почувствовать полностью. Они бесценны, чтобы упускать хоть что-то.
— Полностью взаимно.
Северное сияние вовсю играет красками на иссиня-черном небе. Мне оно теперь будет сниться.
* * *
Триггви привозит меня прямо к нашему отелю в Вике. Мы оба ощущаем несброшенное напряжение, появившееся последние полчаса назад. Истинно физическое, в отличие от прежних платонических желаний. Но для этого, конечно, слишком рано — сходимся во мнении, и я рада. Еще одна положительная черта этого прекрасного человека.
Я должна выходить из машины, но я не хочу. А он не торопит.
Дворники методично сметают капли начинающегося дождя — и как только мы прожили час без него в Кеблавике, наблюдая за сиянием? Он — негласный наш сопроводитель. И я благодарна, что дал нам шанс друг друга узнать.
— Ты придешь завтра в кофейню? — решается Триггви. Его пальцы несильно потирают мои на водительском подлокотнике.
— Конечно же. Вечером.
— Вечером, — кивает сам себе, отозвавшись тихим эхом. И успокоенно вздыхает, ненадолго о чем-то задумавшись. — Хорошо.
Я бы не двигалась с места. Я бы хотела. Но… вечер кончился. И, чтобы наступил новый, мне следует перебороть себя. Хотя бы так.
— До завтра, Триггви, — я мягко касаюсь его щеки, не пожалев улыбки. Он заново научил меня улыбаться.
Теперь я вижу румянец явно. Как северное сияние — магия.
— До завтра, fegurð[6].
Исландский, что мне даже дано понять. Это вздергивает планку настроения еще выше, комплименты жутко приятны.
Я смело выхожу под дождь и бегу к крыльцу, захлопнув дверь машины. Оглядываюсь, помахав мужчине, и захожу в холл.
