Осенняя паутина | страница 4



Но главная пружина тут была иная: квартирная хозяйка так его сумела обойти, что он, не говоря ей, однако, ни слова, третий раз переменил своё духовное завещание в её пользу. Главными свидетелями при этом были капитан с капитаншей, тронутые его доводами в пользу не старой ещё вдовы.

Узнав о приходе гостя, капитан только спросил жену, как одет Федор Кузьмич, и имеется ли в наличности орден.

Этот орден, попросту медаль, механик получил в последний год своей службы за то, что ходил с транспортом в японскую войну, и пристёгивал он его только при официальных визитах в большие праздники да во время посещения нотариуса.

Капитанша, осведомлённая о роковом значении этого вопроса, вместо того, чтобы прямо ответить, отозвалась по-женски с нескрываемым пренебрежением:

— Опять все то же. Опять надо вытаскивать тебе твой парад, а он в нафталине.

— Гм! Гм! Ещё ничего неизвестно.

— Чего уж там неизвестно.

— Чего уж там неизвестно. Нынче не Рождество, и ты не именинник, чтобы медаль он стал на себя нацеплять, да и челюсть у него опять заходила: верно, получил огорчение от вдовы.

На последнее капитан не возразил ничего, только сконфуженно позвенел ключиками в кармане и попросил жену проветрить парад.

— На всякий случай!

— Да уж и без тебя знаю. Распорядилась.

Действительно, прислуга как раз выносила на воздух капитанский парад, от которого так несло нафталином, что капитан только носом повёл.

IV

— Честь имею кланяться, Александр Игнатьич.

— Здравствуйте, Федор Кузьмич.

Старики пожали друг другу руки в некотором смущении, взаимно избегая встречаться взглядами при свидетельнице, которая насмешливо на них поглядывала.

Действительно, у Федора Кузьмича и орден был налицо, и нижняя челюсть взволнованно двигалась. Однако, чтобы не сразу выдать себя, он лицемерно ухватился за прочитанное нынче в газетах сообщение.

— Опять беда на море, Александр Игнатьич, читали, небось?

— Это с «Князем»-то. Как же, читал.

— В Красном море ухитрился на риф сесть.

— Да, да, и не говорите.

— Вот тебе и новый капитан!

— Вот тебе и из молодых, модный! В Красном море, где нынче огни, как по Дерибасовской, расставлены, ухитрился около Джедды на риф вылезть.

— А мы и без маяков благополучно хаживали.

— Ох, хвастуны! Ох, старые хвастуны! — насмешливо откликнулась на это капитанша. — Вместо того, чтобы посочувствовать беде, только и знай, что злорадствуют да хвастаются.

— Да нет, Ольга Карловна, не то, — гудел кряжистый и заросший сединой механик. — Сочувствовать, как не сочувствовать. Я только говорю Александру Игнатьичу...