— Это, вероятно, портрет, когда ваша жена была невестой?
У Севы забилось сердце. Да, да, она именно казалась всегда невестой.
Есть женщины, которые всю свою молодость производят такое впечатление, хотя бы были замужем, даже имели детей.
И опять Сева повторишь про себя настойчивую фразу:
О, Боже! Зверь без разума, без слова
Грустил бы долее.
— Нет, это через два года после брака, — сухо ответил брат и поспешил увести гостью в её комнату.
Это и в самом деле была комната для гостей, как раз рядом с кабинетом Вячеслава. Туда уже внесли её вещи.
— Окна отсюда выходят в сад. Прямо перед окнами — сирень, и когда она цветет, кисти сирени лезут прямо в комнату.
— О какая прелесть! — воскликнула она. — Но сирень будет цвести не так скоро.
Вячеслав только многозначительно повёл на неё глазами. Она обещающе улыбнулась в ответ, попутно задев своей улыбкой и Севу.
У него упало сердце. Так и есть, она останется здесь надолго. Быть может, навсегда.
— По другую сторону вашей комнаты, — спальня Севы. Как видите, здесь нечего бояться, — снова успокоил её Вячеслав. — Вот разве проберётся к вам когда-нибудь особый разбойник — мышка. Вы не боитесь мышей?
— О, нет, я к ним совсем хладнокровна, — гордо заявила она, насмешив этим оборотом даже Севу, и сама обрадовалась их смеху.
— Если что-нибудь будет нужно вам, позвоните вот здесь и явится прислуга, — она у нас в другом флигеле.
— О, merci... Тут есть все, что необходимо.
И она стала суетливо перебирать все вещи, дотрагиваясь до них руками, и, не успев осмотреть одну, брала в руки другую, охая и ахая от удивления и восторга при виде всех изящных мелочей, к которым она не привыкла, скитаясь из города в город по номерам средних гостиниц.
— Вы, может быть, хотели бы освежиться, переодеться с дороги? — предложил ей Вячеслав.
— Нет, это уже после ужина. Вот я только вымою руки.
И она тут же протянула руки обоим братьям, чтобы они расстегнули ей манжеты рукавов.
Вячеслав принялся за это тотчас же, а Сева, точно не заметив, отвернулся.
— О, как это странно, что я не слышу за стеной чьих-то шагов, голосов, брани, как всегда в гостинице, и этих звонков, звонков в коридоре.... Игры на рояле. Ах, да! А у вас есть рояль?
— Есть.
— Вот чудесно. А к вам ездят гости? Устраивают вечера, танцы? Нет? Ах да... я забыла...
Она болтала, и вода, журча и всплескивая, падала ей на руки и из чашки умывальника в ведро. И в этих всплесках и переливах воды было что-то общее с её говором, столь же однообразное, утомительное, скучное.
