Кондарев вздрогнул; из дома поспешно вышел Опалихин.
Молча он прошел мимо Кондарева, остановился и сделал нерешительный жест.
— Ну? — спросил Кондарев, приподнимая голову.
— Я решил, — проговорил Опалихин, и опять замолчал с неопределенным жестом.
С крыши тяжко падали дождевые капли.
— Что решил? — спросил Кондарев.
Опалихин точно собрался с духом.
— С завтрашнего же дня, — твердо выговорил он, — я начну распродажу всего своего имущества…
— Ну? — опять выговорил Кондарев почти надменно.
— Продам именье и уеду отсюда навсегда… Это тебя удовлетворит? — спросил Опалихин.
Кондарев молчал.
— Ну, хоть простись со мной, — выговорил Опалихин просительно, протягивая руку, — ну, Андрей Дмитрич?
Кондарев по-прежнему молчал.
Протянув руку, Опалихин все еще ждал чего-то. Потом махнул рукою.
— Ну, как хочешь, — проговорил он грустно, и пошел прочь, сливаясь с окружающей тьмою.
Кондарев неподвижно стыл, припав к косяку.
Стал завывать, ветер…
