[15]
Макс Вебер употребляет понятие вневременной рациональности главным образом как формальное абстрактное вспомогательное средство, как мыслительную схему, как рациональное мысленное оружие, короче, как «идеальный тип», чтобы сопоставить с ним иррациональную, по его мнению, и хаотическую общественно-историческую реальность и истолковать ее как отклонение от рационального понятия или — в редких случаях — как соответствие с ним[42]. В настоящее время применение формализованных абстрактных конструкций представляет собой вполне законный метод в процессе познания, поскольку учитывается относительный отраженный характер этого мыслительного вспомогательного средства и формализация не абсолютизируется, не носит характера вневременности и неизменяемости. Именно такого рода ошибки лежат в основе понятия рациональности Макса Вебера. Это понятие, возникшее в качестве «идеального типа», лишено всякого отражательного содержания и представляет собой чисто мыслительную фикцию, которую легко превратить в вечную неизменную категорию.
Герберт Маркузе, исходя из других теоретических посылок, также преобразует понятие рациональности во вневременную категорию. В его концепции рациональности специфически буржуазное понятие разума в том виде, который оно получило в классической буржуазной философии, отрывается от своей конкретно-исторической основы, превращается в субъективное и абсолютизируется. Обращенный против феодализма, направленный на установление буржуазного общества «разум» Просвещения преобразуется у Маркузе в «разум, как таковой», во вневременное понятие разума, провозглашенного неизменным критерием конкретных исторических отношений. Манфред Бур и Герд Ирлитц писали: «Маркузе превзошел социально-критическую тенденцию классической буржуазной мысли… сделав ее неотъемлемым моментом философского мышления и теоретического осознания общественно-исторического процесса»[43].
Таким образом, значительно расширив классическое буржуазное понятие разума, Маркузе явно приписывает первичность идее перед материальными общественными отношениями. Это отмечает и Вольфганг Фриц Хауг в своей статье в книге «Ответ Герберту Маркузе»; книга издана Юргеном Хабермасом и достойна внимания, хотя и не свободна от противоречий. Хауг по праву упрекает Маркузе в том, что он признает «решительное преимущество идеи перед опытом, представления перед реальностью»[44]. Принижение производственных отношений и возвеличение абстрактно-тотального разума характерно для «критической» теории Маркузе. Действительные отношения ставятся на голову. Отражение материальных отношений в идеях, представлениях и поведении определенных обществен-
