— Было бы кстати, — сказал Баэльт, затягиваясь. На этот раз дым, извиваясь, стремительно поднимался к потолку. Эти белёсые разводы закрыли от него часть помещения, а гул будто бы отступил. В голове стало легко и пусто.
Всё же плакт был восхитительной вещью.
— И всё же, — недовольно поёрзал нидринг. — Давай двинемся к Каэрте. У неё хотя бы есть очаг, а мне как- то не очень хочется снова спать в подворотне.
— Поздно, — покачал головой Баэльт.
Он начал слушал.
— Самые лучшие шлюхи — полуфэйнийки! Красота, ловкость и мастерство от фэйне, бессовестность и страстность от людей! — хохотал детина, вывалив крупную грудь служанки и сжимая её в руке под хохот компании. — Честно говоря, мне кажется, что все полуфэйнийки — просто прирождённые шлюхи!
Взгляд Баэльта приобрёл болезненную чёткость, а сердце застучало чуть быстрее.
— Помнится, я трахал как- то одну из них… Так она пищала, как несмазанные петли ворот!
Баэльт резко, резче, чем хотелось бы, одёрнул шляпу. Демоны бы побрали его — стоило снять её вовсе. Однако он чувствовал себя неуютно без неё. В конце концов, эту шляпу ему подарила Тишая.
В голову у него снова возникла она, сначала улыбающаяся и приветливая, а потом холодная, валяющаяся на полу в луже крови.
Изнасилованная. Убитая. А он ничего не смог сделать. Не смог защитить.
Самое обычное убийство. Было бы — если бы случилось не у него на глазах. Не с ним.
Не с его женой.
— С тобой все в порядке? — спросил Мурмин, щурясь. Он слегка перегнулся через стол, стараясь взглянуть в глаза другу. — Баэльт?
— Да… — едва слышно прошептал бывший юстициар. Мурмин вздохнул.
— Это просто очередной дурак, — успокаивающе проговорил нидринг. — Сколько уже шуток отшучено про шлюховатость полуфэйне, бородатость женщин моего рода и уродливость аргрингов? Пора бы и привыкнуть, а? Тем более, все мы знаем, что женщины- нидринги вовсе не бородатые!
Баэльт слегка склонил голову в знак согласия, чувствуя, как пальцы сами собой сжимаются в кулаки.
— А ты послушай подольше пары мгновений, — посоветовал он прохладным тоном.
Мурмин прислушался.
— Я тебе клянусь, в Ксилматии они сами платят, чтобы кто- нибудь их трахнул! Как угодно, куда угодно и где угодно! Говорят, их тут много водится — может, стоит походить да поискать таких?
Нидринг вздохнул и привычным движением хрустнул пальцами. Потом — шеей. А потом встал и направился сквозь толпу, легко распихивая подвыпивший народ.
Баэльт, одним глотком допив остатки вина, двинулся вслед за ним. Может, в них говорило вино. Может, они оба были на пределе. А может, они слишком любили Тишаю. Как подругу и жену.
