– Так, значит, мир? Прошу тебя, скажи, что мы помирились.
Грейс ответила не сразу. Она внимательно смотрела на меня. Я снова чувствовал, как стремительно несутся ее мысли, а сам с тревогой ждал ее ответа. От волнения сводило живот.
– Хейден, мы не просто помирились. То, что ты сделал… по сути, подарил мне… Такой потрясающей заботы я еще не видела ни от кого.
Я с неимоверным облегчением вздохнул. Весь воздух, что томился в легких, вырвался наружу, отчего грудь сразу опустилась. Не удержавшись, я крепко поцеловал Грейс.
– Ты серьезно? – спросил я, удивленный последней фразой.
– Хейден, благодаря тебе я смогла проститься с отцом. Это такой прекрасный подарок, особенно в наши дни.
Я провел пальцами по ее щеке. Грейс обняла меня за шею. Мы замерли. Ком в горле мешал мне говорить.
– Я рад, что ты не опоздала и сумела провести с отцом хотя бы несколько дней. Ради этого все и затевалось.
– Знаю, – ответила Грейс, теребя мне кожу на шее. – Знаю.
– Все, о чем я тут говорил… Грейс, для тебя я готов сделать что угодно.
Легкая улыбка смягчила ее напряженное лицо.
– И я готова для тебя сделать что угодно.
Пространство между нами исчезло. Мне не терпелось снова ее поцеловать.
– Хейден, спасибо тебе за все, что ты для меня сделал, – сказала Грейс, прервав наш недолгий поцелуй.
– Не надо меня благодарить, – смутился я.
– Но я все равно благодарю, – улыбнулась Грейс. – Так что прими мою благодарность.
Когда она улыбалась, ее губы становились особенно прекрасными.
– Хорошо, Грейс. Принимаю.
– Твое сердце все еще остается разбитым? – осторожно спросила она.
Думаю, она хорошо слышала, как оно шумно колотится в моей груди, теплое и вполне живое.
– Пока ты со мной, мое сердце не может быть разбитым.
Такое признание слегка ошеломило Грейс, но опять-таки я говорил правду. Она была всем, что требовалось мне для жизни и счастья. Моей движущей силой. Грейс и не подозревала, что целиком повелевает моим сердцем.
– Я всегда буду с тобой, – тихо сказала она.
От ее нежного взгляда все во мне ожило.
– Тогда мое сердце никогда не разобьется.
