Резкий стук в дверь вытолкнул меня из неумолимого потока мыслей. Я моргнула, пытаясь собраться.
– Входите, – послышался негромкий голос Селта.
Джоуна взглянул на меня (его взгляд мог бы сойти за улыбку), открыл дверь и вошел. Я вошла следом, оказавшись за мускулистой спиной брата.
– Селт, тут такое дело…
Я выглянула из-за плеча Джоуны. Селт всматривался в какой-то чертеж или карту и при этом сжимал пальцами виски, словно у него болела голова.
– Минутку, – ответил отец, не поднимая головы.
Я тихо закрыла дверь и застыла. Трагическое оцепенение не проходило.
Отец продолжал рассматривать карту. Через какое-то время, показавшееся мне вечностью, он глубоко вздохнул и провел ладонями по лицу, закрыв глаза. Руки опустились на стол, а глаза оставались закрытыми, словно он сортировал свои мысли, распихивая их по мозговым полочкам. Потом он открыл глаза, мельком взглянул на Джоуну и увидел меня.
– Грейс, – прошептал отец, ошалело уставившись на меня.
Впервые за все это время я почувствовала тяжелые удары сердца – доказательство, что я еще жива. Несколько секунд отец сидел и смотрел на меня, потом дернулся.
– Грейс, – повторил он, вскакивая со стула и торопливо обегая стол. – Моя маленькая девочка.
Подбежав ко мне, отец заключил меня в объятия. Его прикосновение, его руки, сомкнувшиеся вокруг меня, мгновенно сокрушили стену, сдерживавшую мои чувства. Стена рассыпалась в прах. Эмоции хлынули волной, выжимая из горла рыдания. Если бы не отцовские руки, я бы рухнула на пол. Они держали меня, и потому я смогла ответить на отцовское объятие своим.
– Отец, – глухо произнесла я, утыкаясь в его плечо.
Дальше сдерживать слезы я не могла. Голова закружилась. А может, это мир вокруг меня закружился, увлекая за собой, чтобы потом я упала и рассыпалась на мелкие кусочки. По щекам струились горячие слезы. Казалось, в груди появилась дыра. Сердце в полной мере прочувствовало, каково находиться в оцепенении.
– Все хорошо, Грейси, – нежно шептал отец. – Ты теперь в безопасности.
Он крепко меня обнимал, позволяя выплакаться у него на груди. Отец ошибался, думая, будто мои слезы вызваны радостью возвращения домой. Честно говоря, я сама не знала, что сейчас чувствую. Оглушительная боль от расставания с Хейденом наконец догнала меня, но были и другие эмоции. Облегчение, слабая вспышка счастья и совсем тоненький ломтик любви и радости воссоединения с родными.
Я чихнула, пытаясь взять себя в руки и поглубже вдохнуть. Воздух обжигал горло. Я не сомневалась, что глаза у меня сейчас красные и припухшие, но меня это не волновало. Сейчас я испробовала лишь кусочек душевной муки. В полной мере она ударит по мне потом, в чем я не сомневалась.
