Ливрея Григория сидела на нем прекрасно. Его стеснял немного некрасивый узкий покрой белых брюк, которые покрывались лишь до поясницы короткой курткой с металлическими пуговицами. Ему оставалось утешаться тем, что его никто не знает и что такую куцую ливрею носят все слуги. Он пошел к своей повелительнице, все еще сидевшей за письменным столом и писавшей письма. Он должен был несколько раз постучать в дверь, прежде чем она ответила: «Войдите!» Но и тогда она долго заставила его ждать у двери. Дописав письмо, она медленно обернулась в его сторону. Он увидел на ее неподвижном красивом лице холодное выражение. Но при виде его на ее красных губах тотчас же появилась плутовская насмешка.
— К вашим услугам, баронесса, — доложил он, как докладывал, будучи солдатом.
Красивая дама не могла удержаться от смеха.
— Какой ты смешной, Федор! Подойди поближе, я хочу рассмотреть тебя!
Он повиновался. Она взяла в руку лорнет и бесцеремонно стала разглядывать его со всех сторон, приказав ему медленно повертываться.
— Ливрея сидит на тебе прекрасно, — сказала она, довольная своим осмотром. — Но не запачкай слишком скоро чистую ливрею. Григорий только вчера получил ее из стирки. Впрочем, после обеда, когда ты проводишь меня на купанье, ты оденешь синий шерстяной костюм, который даст тебе Кристина!
Он покраснел, как школьник, получающий выговор.
— Ну, а теперь мы заключим контракт!
Она взяла большой белый лист бумаги, обмакнула перо в чернила и, написав несколько строк, спросила:
— Как тебя зовут?
— Федор Бранд.
— Возраст?
— Двадцать два года!
— Вероисповедание?
— Лютеранское.
— Последнее место? Напишем: «Не был в услужении», — ответила она сама на вопрос. — Я, конечно, ничего не знаю о том, что ты, негодяй, бежал с военной службы. Понял?
Федор испугался. Этот способ обращения показался ему уже слишком грубым и надменным.
— Но, баронесса, — начал он было возражать.
Но его встретил ледяной взгляд ее демонических глаз.
— Простите, — пробормотал он смущенно.
Она презрительно рассмеялась.
— Так ты держишь свои обещания? Ты уже теперь осмеливаешься прикидываться обиженным. Я вижу, что я должна медленнее приучать тебя к твоей новой службе!
— Накажите меня, милостивая госпожа, я был непослушен; я не должен был возражать, — сказал он смиренно.
— Наказание не заставит себя ждать, — снова презрительно рассмеялась она, — но я не желаю тебе подвергаться ему. Я ведь предупредила тебя о том, что я очень строга!
Он молчал. Его тело охватила приятная радость.
