Нет нужды посвящать хотя бы слово этому обеду, поскольку мы уже описывали одну из предыдущих трапез; достаточно сказать, что в присутствии Брэндона художнику делалось не по себе, и он был крайне мрачен; тем самым он давал своему сопернику, веселому, торжествующему, чувствующему себя так свободно и легко, решительное преимущество над собою. И Брэндон не преминул воспользоваться этим преимуществом. Когда Фитч удалился к себе, еще не ревнуя, — потому что простак верил каждому слову, сказанному Брэндоном в том их разговоре на берегу, — но со смутным чувством досады и разочарования, Брэндон обрушил на него всю силу своей насмешки: его манеры, его слова, его томные взгляды он нещадно вышучивал; он смеялся над его низким происхождением (мисс Ганн, не забудем, была приучена кичиться своей семьей) и измышлял одну за другой разные истории из его прошлого, после которых дамы (Бекки, поскольку она допущена в гостиную, следует причислить к дамам) прониклись к бедному художнику величайшим презрением и жалостью.
Вслед за тем Брэндон с большим красноречием стал расписывать собственные высокие достоинства и привлекательные свойства. Он легко и небрежно говорил о своем кузене, лорде Таком-то; доложил Каролине, с какими принцессами он танцевал при иностранных дворах; запугал ее рассказом о страшных дуэлях, на которых дрался; словом, выставлял себя перед нею героем самого возвышенного стиля. Как жадно бедная девочка слушала все его басни; и как потом ночью они с Бекки (теперь они и спали в одной комнате) обсуждали их между собой!
Мисс Каролина (мы уже слышали это от мистера Фитча) завела себе, как чуть не каждая девица в Англии, маленькую квадратную книжку, именуемую альбомом и содержащую гравюры из ежегодников; прескверные изображения цветов; старые картинки отошедших мод, вырезанные и наклеенные на листы; и коротенькие стихотворные отрывки, подобранные из Байрона, Летиции Лендон или миссис Хименс [49] и выписанные детским почерком владелицы альбома. Брэндон с большим любопытством рассматривал этот альбом, — он всегда утверждал, что наклонности девушки познаются по характеру этого ее музея, — и нашел здесь несколько рисунков Фитча, сделанных по просьбе Каролины еще до того, как сей джентльмен воспылал к ней страстью. Свои рисунки сентиментальный художник пояснял куплетами собственного сочинения, которые, должен я сознаться, Каролина находила очаровательными — до того часа, когда мистер Брэндон воспользовался случаем показать, что они безнадежно плохи (да так оно и было), и принялся их пародировать один за другим. В упражнениях такого рода он был довольно искушен, как и в рисовании карикатур, и ему ничего не составляло набросать хоть дюжину пародий и рисунков, жестоко высмеивающих и внешность и дарования художника.
