Четвёртого Седьмой видел совсем редко. К этому брату Седьмой был полностью равнодушен. Да и Четвёртый к Седьмому тоже.
Четвёртый был глухонемой. Когда ему было полгода, он тяжело заболел, а отец как раз получил травму на пристани, поэтому мать целыми днями выхаживала мужа. Хотя страшный жар, мучивший Четвёртого, всё-таки спал, он навсегда утратил возможность слышать и говорить. В нашей семье Четвёртый рос счастливым ребёнком: ел с аппетитом, всегда был весел. Только одного его отец никогда не бил. Поэтому Четвёртый особенно любил отца. Когда тот возвращался с работы, Четвёртый единственный из всех радостно бежал его встречать, мыча что-то похожее на «Па… па». Только это слово ему удавалось как-то произнести, «мама» не получалось. Поэтому мать относилась к нему прохладно, хоть он и был инвалид.
Когда Четвёртому исполнилось четырнадцать, он стал наниматься на подённую работу. Сначала он был подмастерьем у одного каменщика. Потом Второй уехал вслед за Ян Лан в деревню и оставил Четвёртому свою тачку, так он стал грузчиком. Им он и работает по сей день.
Жизнь у Четвёртого была самая заурядная, без трудностей и происшествий. В двадцать четыре он женился на слепой. Он мог видеть, а она могла отлично слышать и говорить, вот и вышла полноценная семья. Четвёртому дали комнату в шестнадцать квадратных метров, даже больше, чем та комната, в которой отец с матерью прожили всю жизнь. Там Четвёртый и его жена свили семейное гнёздышко и принялись рожать детей. Сначала у них родилась девочка, потом мальчик. Они успели с мальчиком как раз до политики ограничения рождаемости. Дети получились красивые, как отец, и умные, как мать. Четвёртый каждый день радостно мычал при мысли об этом. У них дома уже появились телевизор и стиральная машинка. Жена говорила, что скоро накопят и на холодильник.
Седьмой был в гостях у Четвёртого только раз. Он увидел стены, увешанные почётными грамотами. Все они принадлежали жене брата и племяннику с племянницей, Четвёртому — ни одной.
— А почему у брата ни одной нет? — спросил Седьмой у невестки.
— Ну, он у нас не красноречив, — ответила она.
Когда выбирали передовиков, он даже не понял, что происходит.
Они пригласили Седьмого поужинать с ними. Четвёртый достал бутылку водки «Дацюй». В этот момент он был вылитый отец. Единственное, даже под градусом, он никогда не бил жену и детей. «Должно быть, это потому, что его самого никогда не били», — подумал Седьмой.
