Но Кугель все еще сомневался: «В первую очередь мне следует привести себя в порядок. Я устал, мне пришлось пережить несколько крупных неприятностей. Прежде чем совещаться с мастером Тванго, я хотел бы освежиться и чем-нибудь закусить. По сути дела, давайте подождем до завтрашнего утра – тогда я смогу произвести гораздо лучшее впечатление».
Старик возразил: «Во Флютике все делается точно по правилам, каждая статья расходов засчитывается в дебит заработной платы того или иного служащего. На чей счет надлежит занести стоимость вашего ужина? На счет Гарка? Или Гукина? Или на счет самого мастера Тванго? Абсурд! Цена предоставленной вам провизии будет неизбежно вычтена из заработка Вимиша – другими словами, из моего заработка. Ни в коем случае! Я наконец выплатил все задолженности и собираюсь уйти на покой».
«О чем вы говорите? Ничего не понимаю», – проворчал Кугель.
«О, вы скоро все поймете! Пойдемте – к Тванго!»
Кугель неохотно последовал за Вимишем в помещение с множеством стеллажей и шкафов – расставленные на полках экспонаты позволяли предположить, что здесь хранилось собрание редкостей.
«Один момент! Подождите здесь!» – прихрамывая и волоча тощие ноги, Вимиш вышел из комнаты.
Кугель прошелся туда-сюда, рассматривая экспонаты и прикидывая в уме их приблизительную стоимость. Странно было обнаружить подобную коллекцию в таких безлюдных, диких местах! Он наклонился, чтобы изучить пару небольших человекоподобных гротесков, изготовленных с исключительным вниманием к деталям. «Потрясающая работа! Просто шедевры!» – подумал Кугель.
Вимиш вернулся: «Тванго скоро вас примет. Тем временем он поручил мне предложить вам чашку чая из вербены и две питательные галеты – бесплатно».
Кугель выпил чай и съел галеты: «Гостеприимство Тванго делает ему честь, хотя, конечно, носит чисто символический характер». Он указал на стеллажи: «Все это – личная коллекция мастера Тванго?»
«Совершенно верно. Перед тем, как основать нынешнее предприятие, он был известным торговцем редкостями».
«Я сказал бы, что у него причудливые, даже странные вкусы».
Вимиш поднял брови: «На этот счет ничего не могу сказать. На мой взгляд, во всех этих вещах нет ничего необычного».
«Позвольте с вами не согласиться», – сказал Кугель. Он указал на пару гротесков: «Например, мне редко приходилось видеть настолько тщательно изготовленные и в то же время настолько отвратительные статуэтки, как эти. Невозможно не восхищаться навыками скульптора, спору нет! Как ощерились их клыкастые рожи! Начинаешь верить, что они излучают злобу и вот-вот на тебя набросятся! Тем не менее, невозможно также отрицать, что это создания болезненного, извращенного воображения».
