Со мной такого еще не бывало. И не думал что в жизни моряцкой моей, властно ставившей меня в ряд по какому-то своему ранжиру, вдруг так ощутимо остро будет недоставать чего-то...
Лодка идет под водой, на большой глубине, я сижу в центральном посту, на своем командном пункте, а мысли мои уже где-то там, на берегу. Упали в прошлое, как маленькие искрящиеся капли, дни проведенные в плавании. Пройдут еще сутки, и мы будем в своей базе. В мою душу то и дело врывается светлый луч радости, приводя меня в самое восторженное состояние. Как будто во сне, я все чаще всматриваюсь в сизый дремотный бор, чувствую запах смолистой хвои, душистой земляники. Порой почти явственно вижу поляну, где одиноко растет безобразное, непохожее на другие цепкое дерево Купаясь в солнечных лучах, оно, кажется, вызывающе бахвалится тем, что может расти, как ему вздумается...
Насколько помню, меня постоянно тянуло в яростную, неумолимую морскую стихию, где человек проверяется каждый день, как проверяется на прочность корпус подводной лодки. Здесь, в океане, отделенный от земных соблазнов тысячами миль пространства, глубиной, холодной и угрожающей, я всегда чувствовал себя уверенно и спокойно.
Любое дело может быть ремеслом или искусством. Ремесло —это привычка. А привыкнуть к службе на море просто-напросто нельзя. Море надо понять, прочувствовать, только тогда будешь с ним в бескомпромиссной верной дружбе, и тогда оно поможет тебе сильнее полюбить землю, не требуя никаких клятв, потому что клятва сама по себе уже утверждает существование предательства.
Мы покинули базу в конце июля, в утренние сумерки, спустившиеся с вершин притихших гор, и мне запомнился тот рассвет —час белого неба. Ночная синева уже ушла, звезды погасли, небо медленно блекло и таяло, просыпающиеся горы начинали отдавать твердою просинью. Потом сверху брызнул свет и разлился вокруг половодьем. Катящийся диск солнца был похож на слиток расплавленного золота. Морской простор заголубел, заискрился, а небо стало бездонно-белым. Под ним величественно раздвигались крутые берега, уходили вдаль, затягиваясь легкой дымкой, а впереди все шире расстилались воды залива. За кормой чуть изломанной лентой бежала вспененная винтами дорожка. Лодка ложилась на курс, ведущий в океан.
Я стоял на мостике, поглощенный мыслями о предстоящем плавании, и мне было легко от сознания того, что уходим в очередную автономку, что наконец-то настал черед проверить экипаж после обновления его молодежью. На многих боевых постах у приборов и агрегатов встали матросы, еще не бывавшие в океане, не подвергавшиеся жесткому испытанию, после которого проясняется: из него вот неплохой получится подводник, а ты, товарищ, для этого не создан.
