Советуюсь со своим старпомом и штурманом. Мнение единое: зайти с нордовой стороны и попытаться протиснуться между двух скал. Глубины там подходящие, но вот ширина?..
Ложимся на новый курс. Прошли две мили. Стрелка эхолота поползла вверх — резкое уменьшение глубины. Подвсплываем, сбавляем ход до самого малого. И тут взрыв, как удар хлыста. Один... Второй. В ушах — сплошная глухота. Неужели нас обнаружили?
Стопорим ход и, притаившись, ждем. Минуту... Пять... Двадцать... Кругом— зловещая тишина, готовая мгновенно взорваться. Нет, пронесло: «неприятель» бросал «глубинки» для острастки.
Даем самый малый вперед. Снова подхожу к окошечку, заглядываю к Романцову. Он притих, озабоченный, вращает вибратор в разные стороны. Экран весь в расплывчатых светлячках. Акустик смотрит на меня вопросительно: мол, смотрите, что здесь творится.
— Ничего, Романцов, выберемся. Обязательно выберемся! — говорю я и думаю: что-то слишком горячо его убеждаю, как будто сам в это не очень верю.
И вдруг сильный толчок. Лодка вздрогнула и... остановилась. На мгновение я оцепенел. Чувствую, винты работают, а мы стоим на месте.
Бросаюсь к микрофону, спокойно командую:
— Осмотреться в отсеках!
Одним винтом отрабатываем задний ход... Еще толчок...
— Стоп машины! — кричу старпому. И тут же запрашиваю у штурмана координаты. Он показывает мне на карте точку и осторожно произносит:
— Может, всплывем... Иначе не выбраться.
Всплыть —значит не выполнить задачу, а на военном языке — признать себя побежденным.
Боцману приказываю переложить рули на всплытие. Продуваем одну цистерну. Подвсплываем на перископную глубину. Даем малый ход. Лодка со скрежетом сдвинулась с места. Мне так хочется поднять перископ, посмотреть своими глазами на то, что делается наверху. Но нельзя: нас могут обнаружить.
Огибаем последнюю скалу и вырываемся из мышеловки. Я смахиваю со лба капельки пота, довольный, кричу в гидроакустическую рубку:
— Романцов, прослушайте горизонт!
— Горизонт чист, товарищ командир! — отвечает он и широко улыбается.
Лодка всплывает. Над морем светлое утро. Оно разгорается, гонит последние ночные тени. Далеко у горизонта повисла огромная туча. Там еще бушуют грозы. А над нами чистое небо. Украшенное утренним солнцем, оно, как в зеркало, смотрится в морскую глубину.
Сегодня снова получил письмо от Бориса Романцова. Кажется, совсем недавно еще он был здесь, на подводной лодке, ходил с нами в дальние походы, вдоволь хлебнул и соленых штормовых ветров, и морской науки. Сейчас нет Романцова-подводника, гидроакустика-аса, а есть главный старшина запаса Борис Романцов, который работает где-то в Новоречинске, в широко раздольной Сибири, на ударной комсомольской стройке. И еще есть его письма...
