Я готов был поклясться, что никогда раньше не читал и не видел этой пьесы. Но я видел десятки похожих на эту, как друг на друга похожи два гвоздя. В таких пьесах обычно заранее известно, кто положительный, а кто — отрицательный герой и чем вообще все закончится. Мне всегда было стыдно за актеров, которые играли в таких пьесах, и я не понимал, как они могут всерьез этим заниматься — все-таки взрослые люди! Теперь мне предстояло оказаться на их месте. То-то будет хохотать мой друг Димка, когда увидит меня в роли капитана Герцева. Я бы тоже с удовольствием посмеялся, если бы увидел его в такой пьесе. И у меня появилась злость на Клару Абрамовну, которая втравила меня в эту глупость. Впрочем, еще не поздно отказаться. Уж пусть лучше серые карандашные линии чертежей, но не… Слова я не нахожу, но уже знаю, как поступлю завтра.
На другой день я вручил пьесу Кларе Абрамовне. И на ее вопрос: «Ну, что, понравилась вам пьеса, Миша?» — преодолев ложный стыд, ответил: «Я не уверен в своих силах, Клара Абрамовна. Нет, нет, не уговаривайте меня, это так».
Мы по-прежнему вежливо раскланивались с Кларой Абрамовной при встречах, ко боюсь, я навсегда стал для нее человеком, вполне заслуженно утопающим в серой повседневности чертежей.
