Рентген [сетевая публикация] | страница 11

— Когда наши вертолёты эскадрильей идут, — говорю. — Когда у тебя автомат в руках и магазинов полон подсумок. Когда вокруг такие же лбы здоровые — автоматчики и огнемётчики, ведьмы-снайперши с винтовками, оборотни в погонах. Братья и сёстры. Каждый готов тебя в бою прикрыть и тебе довериться. Это, знаешь, Серёга, редкое чувство. Окрыляющее.

Серёга кивает с облегчением.

— Понимаю. Боевое братство.

— Я бы, может, в ЧВК пошёл, — прибавляю. — Только в обычной войне людей убивать надо. А наш противник сам давно уже дохлый.

Услышал это Серёга — разулыбался так, будто я ему подарок сделал.

Тут нам наконец и обед принесли.

За обедом я на девчонок поглядывал. Болтали мы, конечно, о посторонних вещах — могли бы хоть о погоде болтать, неважно. Марья о задаче своей ни на минуту не забывала. Напряжённая сидела, вытянутая вся, чуткая, как охотничья собака. Контрастные они с сестрой: с виду как близнецы, но внутри разные.

— Коля, — говорит Серёга, — я давно спросить хотел…

— О чём?

— Ты не отвечай, если вам не положено.

— Чего не положено?

— Ты часто в командировки летаешь, — и опять он застыдился, чаще заговорил: — ты не думай, я не слежу, я просто случайно заметил…

— Ну, летаю.

— Это значит, что постоянно где-то какая-то серьёзная опасность.

— Есть такое.

— А почему? Кто и где так часто… встаёт, чтобы военных некромагов посылать?

— Страна большая, Серёга. А военизированных частей мало. Москва, Пермь, Владивосток. Во Владике-то самая жара, каждый день люди мотаются. Зубры они там… то есть тигры амурские, покруче нас.

— Но почему?

— Сам не догадываешься?

— Если честно, нет.

— Эхо ГУЛАГа, в основном. С девяностых — бандитские войны прибавились. Там такие ублюдки — их упокоишь, они второй раз встают… Тут, в европейской части, ещё немцы бывают. Но реже.

— А может оно когда-нибудь… закончиться? Ну не бесконечные же они.

Я плечами пожал.

— Я с Антоновским мятежом дело имел, а он почти сто лет назад был. Умершие от голода бывают аж с середины девятнадцатого века. А вот блокадники, кстати, не встают… Красноармейцы почти не встают. Все уснули в блаженстве.

— Только ангелами возвращаются, — сказал клирик.

— Да.

Помолчали мы, вспомнили майора Знаменского.

Жаль, нельзя ангелов призывать просто так. Особый повод должен быть для того, угроза великая, с какой людям не справиться. Интересно, чем они там заняты, на небесах?

И тут Марья что-то увидела.

Вилку Марья уронила в тарелку. Привстала, через стол наклонилась к сестре.