Где-то под Смоленском [сетевая публикация] | страница 15

Но и там, как признался шеф, проще было.

Помню, как погнал демон на нас вначале свеженьких мертвяков, тех самых «чёрных копателей». Их я автоматным огнём в клочья разнёс, а Володька смоленский заклятием накрыл то, что оставалось. Минуты три длилось затишье. Помню, как выли вдали — не то духи испуганные лесные, не то провода.

А потом из суглинка да песчаных осыпей полезли мёртвые немцы. Сколько же их там было! Не иначе все семьдесят лет сзывал их демон под свою волю, и сползались они под землёй, точно в сказках Гоголя. Помню, как Светка, оборотень-орлица, заходила на атаку и черепа в обрывках гнилой плоти с плеч срывала. Как все мы, еле живые от усталости, цеплялись к шефу, вливая в него остатки сил, а шеф гвоздил такими заклятьями, что даже у меня в кишках леденело. Помню, как снова всё стихло и показалось — справились… Досуха выжатые, сползлись в кучу, поддерживая друг дружку. Вымотались так, что всех озноб бил, а Васька-ротвейлер ещё отравился, выворачивало его не по-детски…

И только тогда вышел волк.

Помню, как Боря на вертолёте немыслимые кренделя над лесом выписывал. Маша под брюхом машины вниз головой висела, ногами за крепление уцепившись, и одну за другой пули клала точно в цель. Да толку с тех пуль… Эту тварь и живую пули не брали. А теперь, в статусе осциллирующей материальности, её бы и та самая, ленинская не взяла.

Но задачу свою эти двое выполняли. Отвлекали внимание.

Кружил над волком вертолёт. Свистели пули — и уходили сквозь полупризрачную тварь в землю распаханную. У меня горло драло так, что искры из глаз сыпались, давился я заклятиями и незамкнутые сплёвывал. Володька между мной и шефом висел — сам как недельный мертвяк. А шеф вроде бы и плёл магию какую-то, да всё доплести не мог… И сил у нас уже ни у кого не было.

Где всё это время клирик мой прятался, я и не знаю. Не следил. Помню, что солнце к ночи клонилось. Свет от него лился алый, и тёмной синевой набухал восток; а от Серёги отражался свет розово-золотой, яркий, победный…

И как сейчас помню: стоит Серёга, бледный смертельно, залитый светом этим безумным, полузакатным, полурассветным, и надсаживается:

— Иван Петрович! Иван Знаменский! Товарищ майор!

А дальше я мало помню.

Вбило нас в землю, ослепило и оглушило. Точно бомбу атомную рванули в десяти шагах. Я аж прочувствовал, как землёй становлюсь, а каково шефу пришлось, боюсь и думать. Угадывалась человеческая фигура в световом шторме; но, может, я её вообразил с перепугу, а может, это просто Серёга был — не майор Знаменский… Штормовой волной отбросило наш вертолёт на дальние сосны. Моторы замолкли. Позже оказалось — все целы, даже винт не погнулся, только у Маши в оптике линза треснула…