Роза нежно погладила красивое обнаженное тело мужчины. Что же скрыто у него внутри? Глубоко и невидимо.
Он — не он, — вспомнила Роза и постаралась думать о том, что занятие любовью — всего лишь навсего акт, маленький акт, совсем короткий акт в череде других будничных дел. Нельзя отвлекаться от главной проблемы: что мужчина странно и одновременно совершенно очевидно пролез в ее жизнь. Каким образом мужчина мог бы рассказать о себе самом? Может быть, он ждал, что Роза откроется первой? Может ли постель быть интимным основанием для интимных разговоров? Роза вновь прижалась к боку мужчины, от которого минуту назад отодвинулась в истоме, и мужчина сразу же очнулся от неглубокого сна. Катализатор работал.
— Слушай, — сказала Роза.
— Хм-м, — отозвался мужчина, сонный голос был равнодушным.
— У меня временами бывает очень сильная тоска по моему брату, — начала Роза. — У нас были по-настоящему теплые отношения. Брат покончил с собой.
Мужчина ничего не ответил, но Роза телом чувствовала, что он не спал, может быть, даже сосредоточился и слушал. Тема была деликатная и трудная, но Роза решила, что этот разговор о наболевшем может быть своеобразным выражением доверия, после чего мужчине будет проще рассказать о каких угодно собственных делах.
— Я тебе расскажу.
…На другом конце скрученного шнура покачивалась бритва. Я остановила ее движение рукой, потрогала и вынула лезвие. Из-под него высыпалась маленькая кучка срезанных волос цвета скошенной травы, сухих и легких. Я покрутила волоски между большим и средним пальцами и дала им снова упасть на стол. Как же мало осталось от моего брата! Последние ДНК. Остальное стало пеплом. Я стряхнула волосы с ладони в корзинку для мусора. Один волосок угодил мне в левый глаз и так уколол, что из глаза выкатилась большая слеза.
— Роза, послушай! Вели хотел уйти. Больше чего бы то ни было он хотел уйти из этой жизни, — пытался Некто убедить меня.
Я не ответила, в тот раз — нет. Я думала, что никогда больше не смогу заговорить.
— Она вообще-то слышала? — Некто тяжко вздохнул.
Когда Вели был маленьким, он как-то провел все лето на озере. На коже выросли шелковые перья, на щеках — жабры. Ему дали прозвище — Поганка. И все же после самого долгого погружения Вели всегда всплывал на поверхность. До этого дня — всегда.
— Вели не хотел уйти из жизни! Он хотел избавиться от плохого состояния. Понимаете? Это — не одно и то же! Я плакала и плакала.
Розе была необходима пауза. Мужчине следовало бы помочь, хотя бы кивнуть или бросить реплику, чтобы поддержать рассказ. Или спросить что-то вроде: каким человеком тогда был Вели?
