Тайна Змеиной пещеры | страница 41

У него не было сил, чтоб в голос заплакать. Злость трясла его. Окружавшим его ребятам показалось, что Рыжий беззвучно плачет.

— Ну что, Афоня, — спросил подошедший Антон, — будешь убивать аистов? Будешь колхозное сено губить?

Афонька молчал и тогда за него ответил Яшка:

— Не будет. Ну что он, дурак, что ли? Давайте, ребята, расходиться по домам. И чтоб никто об этом ни гу-гу. Он перед нами провинился — мы его и наказали. Должен понять, что не только нам вредит. А не поймет, тогда пусть с ним председатель да участковый занимаются.

С тем и разошлись. Расставаясь с Антоном, Яшка неожиданно спросил его:

— Ты когда-нибудь рыжие камни видел?

— Видел. Под кручей около Самары. Там еще родник бьет. А что?

— Да так, ничего, — неопределенно ответил Яшка. — В горах встречаются камни ржавые, как железка.

— Ну и что? — недоумевал Антон.

— Я тебе уже говорил, что лазутчик Ашир-бея, которого в перестрелке смертельно ранили, повторял одно и то же: «ржавый камень», «ржавый камень». Если подумать, то может в этих словах и смысл есть. Понимаешь?

Антон откровенно признался:

— Ничего не понимаю.

— А я начинаю понимать, — тут Яшка неожиданно встрепенулся, вскинув лицо к небу. — Гляди, гляди. Звезда упала. И прямо на восток. Держи руку. Не пройдет и месяца, как я привезу тебе разгаданную тайну Змеиной пещеры.

Не зря колхозный шофер Митька любил повторять всюду: «Я грю, что самый сильный магнит на всем белом свете — в моем газике. Кто мимо идет — остановится. Непременно всякого тянет рукой машину потрогать. А ребячью мелкоту притягивает, грю, как железные опилки — кучами».

Одна-единственная полуторка на весь колхоз и впрямь тянула к себе и малого и старого. Люди уже привычно глядели на колесный «ХТЗ» и гусеничный «ЧТЗ», на комбайн, так удивлявшие их несколько лет назад. Даже автомобиль, если он едет через село и, не останавливаясь, скрывается за окраинным поворотом, тоже не ахти какая невидаль. Но когда в колхозе появился свой газик, свое бегающее чудо, которое каждый вечер ставят в гараж, как лошадь в конюшню, а по утрам так же деловито выводят — в это поначалу поверить было трудно. Каждому хотелось потрогать машину, похлопать по кузову. И, если Митька отвернулся, нажать на сигнал — магическую пуговицу в центре руля, весело кричавшую свое бип-бип.

«От этих сигналов я, грю, скоро заикой стану», — сердился Митька. Но помочь ему ничто не могло. Отбоя и от взрослых и от детворы не было. И виновата была не только машина, у которой был «самый сильный магнит». Таким же магнитом был и сам Митька.