— Нет! — крикнул Богомилов и весь сжался, словно ожидая немедленных побоев. — Я не стану этого делать!
— Почему же это, позвольте узнать? — с угрожающей вкрадчивостью поинтересовался собеседник. — Разве вам как учёному неизвестно, что все эти побрякушки есть овеществлённая стоимость таких благородных субстанций, как кровь, пот и слёзы угнетённого рабочего класса?
— Вообще-то, — внезапно усмехнулся Филипп, — Карл Маркс говорил нечто другое... Стоимость любого товара — это всего лишь застывшее количество затраченного на его изготовление рабочего времени.
— Да этот гад издевается над нами! — подал голос один из молчавших доселе подручных Морева — мускулистый брюнет, стоявший у двери со скрещёнными на груди руками.
Филипп мельком глянул на него, и ему вдруг почудился палач который опирается на длинный топор в ожидании поднимающейся на эшафот жертвы. Подобное видение вновь лишило его мужества, и он, опустив глаза, забормотал какие-то оправдания:
— Нет, я не собирался ни над кем издеваться, просто слишком люблю свою жену и не стану её разорять, что бы со мной ни случилось...
— Ах, вот как! — И Моров резко поднялся. — В героизм захотелось поиграть, господин учёный? А спать вам уже больше не хочется? Иван... — И он повернулся к мускулистому брюнету. — Останешься с господином Богомиловым и, каждый раз, как только он вздумает закрыть глаза, будешь взбадривать его пощёчинами. Когда утомишься, тебя сменит Дмитрий. Прощайте, Филипп Игоревич, и желаю вам приятного вечера!
Глава 6
ГОРЬКИЙ ВКУС ВОСПОМИНАНИЙ
— Ну и как вам понравился следователь? — первым дедом осведомился Денис Васильевич у сестёр Рогожиных, явившись, и их дом на следующий день после визита Гурского.
— По моему, чрезвычайно обаятельный мужчина, — первой отвечала бойкая Ольга и выразительно закатила глаза. — Ах, если бы он был лет на двадцать моложе или я была бы на только же лет старше...
— Я непременно передам ему ваше пожелание, — с усмешкой отвечал Винокуров, — и уверен, что Макар Александрович оцепит его с присущей ему галантностью. А вы что кажете, Елена Семёновна?
— Мне он тоже понравился, — с самым серьёзным видом кивнула младшая из сестёр и тут же спросила: — Л откуда вы сами его шлёте, Денис Васильевич?
— О, наше знакомств борет своё начало ещё в те года, когда я был примерно вашего возраста, и увязано с весьма трагической историей, начавшейся в день убийства Александра II...
Стоило ли произносить такую многозначительную фразу, если легко догадаться, какая просьба за нею последует? Денису Васильевичу не слишком-то нравилось упиваться горьким вкусом воспоминаний, однако в его душе вдруг бессознательно сработал «комплекс Отелло». Иначе говоря, ему захотелось рассказать о своей несчастной юношеской любви двум очаровательным молодым девушкам хотя бы лишь затем, чтобы вызвать в их глазах согревающий огонёк сочувствия. А сочувствие не может обходиться без симпатии, которая при прочих дополнительных условиях способна породить и нечто большее...
