— Какая ужасная ответственность для такого молодого человека, — размышляла я.
— В самом деле. Я иногда думаю, что Тибериус ему завидовал.
— Почему?
— Мой брат провел большую часть двух десятилетий в уповании занять наследный трон. — Последний лорд Темплтон-Вейн, предполагаемый отец Стокера, умер лишь в прошлом году. С его кончиной Тибериус унаследовал титул, загородное поместье, лондонский таунхаус и семейное состояние. Неудивительно, что он раздражался от долгого, бесправного ожидания.
— Тогда у них долгая дружба с Малкольмом, — рискнула предположить я.
— Думаю, он самый старый друг в его жизни. Правда Малкольм удалился от общества, так что я не думаю, что они общались последние несколько лет.
— После исчезновения Розамунды Ромилли. — Я долго смотрела на огонь, поджав ноги и обхватив руками колени. — Что ты думаешь о плане Малкольма сыграть следователя?
— Я думаю, что он измученный человек, который не может поверить, что его жена сбежала.
— Без своей дорожной сумки? — осведомилась я, поворачиваясь к нему лицом.
— Почему нет? Если она была достаточно отчаянной, чтобы уйти, она могла бросить все.
— Отчаянная! Что может заставить невесту сбежать с ее собственной свадьбы через считанные часы после венчания, как преступницу? — Я замолчала.
— Что? — потребовал он.
— Тибериус упомянул историю из их детства. Кажется, Малкольм Ромилли однажды чуть не задушил мальчика, его исключили за это из школы.
— Вот, пожалуйста, — провозгласил Стокер с некоторым удовлетворением. — Возможно, он напугал свою невесту демонстрацией бурного темперамента, и это заставило ее переосмыслить все свое будущее с ним.
— Но если она действительно сбежала, то куда?
— Не знаю, и, кроме того, мне все равно. Мне хватило собственных сбежавших жен, — добавил он с горечью, скривив рот. Бывшая жена оставила Стокера умирать на Амазонке, а затем протащила его имя через помойную канаву, чтобы выиграть развод. Я хорошо понимала его нежелание вовлекать себя в беды другого брака.
Он продолжал:
— Не удивился бы, если она живет где-то в Аргентине с мужем-фермером и семью детьми. В конце концов, это самое простое объяснение.
— Бреешься бритвой Оккама[15] в эти дни?
— Всегда. Сколько невест поддается нервам в день свадьбы? Сколько из них холодеют от страха, думая о взятых обязательствах? Сколько не может с этим смириться?
— Довольно жестокая уловка! Так сыграть с бедным Малкольмом, если это правда, — возмутилась я.
— У меня есть собственный опыт женской жестокости.
