Малкольм Ромилли повернулся ко мне.
— Моя сестра отвечает за обширные сады здесь, в замке, а также следит за оранжереями и залами. Она наша собственная белая ведьма в замке, — добавил он со слегка дразнящей улыбкой.
Мисс Мертензия закатила глаза к небу, закончив свой суп.
— Это вовсе не колдовство, Малкольм. Просто лекарства, разве что более традиционные, чем у тех мусорщиков на Харли-стрит с их стетоскопами и снисходительными усами.
Хелен Ромилли наклонилась вперед, чтобы поймать мой взгляд.
— Малкольм говорил нам, что вы — лепидоптерист. Вы непременно должны исследовать сады, пока остаетесь здесь, мисс Спидвелл. Они абсолютно очаровательны. У Мертензии самые волшебные руки!
— Непременно, — заверила я.
Мисс Мертензия резко подняла голову.
— Идите, куда вам угодно; на самом деле, я даже покажу вам лучшие места для охоты на бабочек, если хотите. Маленькие мерзавцы вечно едят мои растения. Но учтите, вы не должны исследовать в одиночку! По крайней мере, не дальний участок садов.
Если я и слегка удивилась ее тону, то постаралась этого не показывать.
— Я не думала о вторжении, мисс Ромилли.
Она одобрительно хмыкнула, вернувшись к своей еде, поменяв пустое блюдо с консоме на тарелку Стокера.
— Мертензия! — потрясенно воскликнула Хелен Ромилли. — У тебя манеры крестьянки.
— Не расстраивайтесь, — лениво успокоил ее Стокер. — Мисс Ромилли может располагать остальной частью моего супа.
— Какая тебе разница? — потребовала Мертензия у своей невестки. — Мои манеры не твоя забота.
Внезапный холод воцарился над столом. В течение нескольких долгих секунд никто не заговаривал, казалось, каждое мгновение было отмечено тикающими каминными часами. Наконец, Хелен Ромилли прочистила горло.
— Ты совершенно права, Мертензия. Мне не следовало предлагать неуместную критику. Иногда я забываю, что мы на самом деле не семья, хотя в Каспиане течет кровь Ромилли, — закончила она, кивая в сторону сына.
Глаза Мертензии сузились, и она открыла рот. Однако прежде чем она успела что-то сказать, ее брат зашевелился.
— Мертензия, — Малкольм Ромилли промолвил ровным, властным голосом. — Довольно.
Его сестра пожала плечами, без сомнения больше интересуясь обедом, чем спаррингом с вдовой младшего брата.
Малкольм посмотрел на свою невестку.
— Хелен, пожалуйста, примите мои извинения. Разумеется, вы и Каспиан — семья. Вас очень любил Люциан, а мы очень любили его.
Он поднял свой бокал, темно-красное вино поймало свет свечи, засверкав словно горсть гранатов.
