– Экий ты, приятель, право… – проворчал летчик, потирая ушибленный локоть. – Лучшего места не нашел, что ли? Чуть голову из‑за тебя не свернул…
Слова его не произвели никакого впечатления на лежащего, он по‑прежнему не двигался. Грабов включил фонарик и направил на него луч.
– Ф‑ю‑ю… миномет! – свистнул Борода. Действительно, из‑под шинели выглядывал толстый, как бревно, вороненый ствол полкового миномета. Из темноты грохнул хохот.
– Этот боец, товарищ летчик, парень не обидчивый. Он из нашего взвода…
Смущенный Борода что‑то пробормотал и переступил с ноги на ногу.
– Присаживайтесь, товарищи, грейтесь. Вы с аэродрома? – спросил рыжий солдат, поднимаясь и освобождая место у котелка.
– Не откажемся и переночевать, если не стесним вас, – ответил Грабов, снимая перчатки и отряхивая налипший на комбинезон снег.
– А мы устроимся по‑солдатски, – говорил рыжий. – Спина к спине – теплее будет… Только вы уж извините нас… Это бы самое, документики бы ваши посмотреть… Сами понимаете. Время военное.
Грабов расстегнул комбинезон. На петлицах сверкнули два красных прямоугольника. Солдаты быстро вскочили.
– Сидите, товарищи, продолжайте ваш ужин, – остановил их Грабов.
– Просим и вас, товарищ майор, и вас, товарищ лейтенант, покушать солдатской каши.
Грабов поблагодарил. Присев на корточки возле печи, он протянул к огню закоченевшие пальцы.
– Вы из подразделения Пучкова?
– Не совсем чтобы из него… Мы приданы батальону Пучкова. Возит он нас вроде пассажиров, как есть мы танковый десант, – объяснили минометчики.
Борода не стал дожидаться повторного приглашения. Вынул из кармана банку консервов, присел к котелку.
– Говорят, полезно воевать на пустой желудок. Злости больше и не так опасно, если в живот ранят. Возможно, и правда, спорить не буду. Но спать на пустой желудок какая же польза? Еще фрицы приснятся… – балагурил он, вскрывая ножом банку.
Рыжий солдат, неотрывно следивший за движением его рук, засмеялся:
– Да тут, братцы, по сто грамм лишь не хватает!
– Увы, – вздохнул Борода, – придется воздержаться. БАО[6] наш где‑то застрял.
– А может, попробуете нашего, а? – перебил его боец, – вонюч, проклятый, но крепачок, аж за душу берет, – похвастался он, кося глазами на комиссара.
Грабов молча грел руки. Считая молчание майора за согласие, солдат юркнул в темный угол. Через минуту он протиснулся обратно в круг с флягой в руке. При виде ее Борода расплылся в улыбке. Кто‑то услужливо протянул жестяную кружку.
