А ее путь к свободе лежит через одного человека — господина Эль. Сердце начинало биться при мысли, как он ее встретит, что подумает, что решит… Вся ее жизнь теперь зависит от него. Откажется от нее — и быть ей еще одной наложницей в королевском гареме, безликой, никому не нужной. Это самое худшее. Этого нельзя допустить. Примет ее — и, может быть, не сейчас, но хотя бы со временем — даст ей свободу. А может, этот господин Эль и верно не любит женщин, но добр душой, и с ним удастся договориться? Или она сможет сбежать потом, когда волосы отрастут…
Мысли мелькали в голове, пока Ансьер в сопровождении двух амбалов-охранников вел ее вдоль экипажей, подъезжавших к дворцу и высаживавших богато одетых господ. Некоторые прибыли верхом, видимо, молодые люди из высшего командного состава армии. Многие с интересом поглядывали на Аньис, она смущалась, опускала голову… Любому теперь понятно, что она рабыня, коротко остриженные волосы выдавали сразу. Рабыня-наложница. Женщина, существующая только для одного: чтобы дарить наслаждение хозяину. Какое он захочет. Это было унизительно… На глаза просились слезы, но Аньис сдерживалась, чтобы не потекла краска и чтобы Ансьер не заметил.
«Господин Эль, может быть, ты как-то спасешь меня от этого?» — в отчаянии подумалось ей. Но предстояло еще само вручение подарков, когда король подарит ее первому советнику у всех на виду. Пережить. Как-то. Стиснуть зубы, сдержать слезы и пережить, что все эти господа будут оценивающе смотреть на девушку с остриженными волосами, обсуждать, причмокивать…
По большой белой лестнице, где на каждой ступеньке стояло по охраннику в черной форме, а не белой, что означало принадлежность к личным войскам господина Эль, Ансьер привел ее к огромной двери, чуть приоткрытой. Из-за нее слышались звуки празднества: песни приглашенных музыкантов, поздравительные возгласы в адрес короля и первого советника… Праздник победы в войне с Аль-Касл впервые отмечался в доме господина Эль, это была идея короля, что «виновник» победы должен провести его у себя и получить поздравления и признание своих заслуг.
Время от времени в дверь вбегали слуги, заносившие яства, тогда она открывалась широко, и праздничный шум оглушал. А за Ансьером с Аньис выстроилась толпа с множеством разнокалиберных предметов: огромных коробок, украшенных расписными тканями — других подарков советнику.
— Можешь посмотреть, как выглядит твой господин, пока никто не бегает туда-сюда! — вдруг усмехнулся Ансьер, сам заглянул в щель, потом отпрянул. — Смотри, вон тот высокий, весь в черном…
