Я оторвалась от разглядывания себя и сделала пару шагов, приближаясь к окну. Мои покои находились в одной из трех башен крепости. Узкое окно, так похожее на бойницу с древних гравюр, найденных в покрытой плесенью библиотеке, выходило прямо на бескрайние горные хребты древнего континента. Осень окрасила склоны ближайших гор в яркие цвета алого и золотого. По дну долины протекала извивающаяся, словно лесной змей, река.
Снова вздохнула, касаясь пальцами каменной кладки и в очередной раз поражаясь тому, сколько же эта крепость тут стоит. Сотню, а может быть тысячу лет?
Наш мир очнулся ото сна лишь двести лет назад. И мои предки нашли его уже разрушенным. Утерянные знания, магия и, главное, технологии… За эти годы удалось восстановить часть знаний и вернуть в нашу кровь магию, но мы до сих пор не смогли познать технологии. Лучшие умы бились над проблемой восстановления древних механизмов с первого дня "озарения".
Магия — вот все, что осталось нам от прошлого.
Магия и следы древней цивилизации.
Почти двести лет с "того дня", как континент очнулся, шла непримиримая война между людьми, оказавшимися в непонятных для себя условиях. Воевали за территории, за еду, за источники магии…
И теперь на древнем континенте располагалось три граничащих государства. Сашат, Ерока и Ассур.
Многие вещи, оставленные нам предками, до сих пор не были изучены до конца. Какая-то часть из них все еще находилась в лабораториях и подвергалась изучению, какая-то осела в музеях.
Улыбнулась, вспомнив, как мы с ребятами из детского дома ходили в музеи, расположенные в полуразрушенной столице Ассура — Такке, и любовались странными штуками. Такке с тех пор сильно изменился. Полностью отстроенный заново, он поражал красотой архитектуры и чистотой улиц. Белые стены каменных зданий, мощеные булыжником улицы и цветы. Куда ни кинь взгляд — у каждого дома палисадник и море цветов.
Я вспомнила последние годы, проведенные в Такке и, со злостью, ударила по каменной стене.
Два года назад. Столица Ассура, Такке. Высшая школа защиты.
Я бежала по коридору в сторону своей, то есть нашей с Ринаром, комнаты. Десять минут назад меня поймал какой-то первоклассник и сунул в руки записку, в которой таким родным почерком напарника было выведено:
"Срочно, надо поговорить. У нас."
Сказать, что я все бросила и рванула в комнату — не сказать ничего. Только боги мира знали, как мое сердце трепетало рядом с ним. Ком вставал в горле от одной его улыбки, а легкие отказывались дышать.
