.
Пожалуй, наиболее сложными проблемами, связанными с языческой религией англосаксов, являются их вера в загробную жизнь и соотношение их верований с морально-этическими нормами. Погребальная практика англосаксов, обычно предполагающая помещение в могилу умершего различных вещей, как будто свидетельствует о том, что они признавали возможность жизни после смерти, в которой эти вещи найдут применение. Однако если мы примем во внимание слова одного знатного нортумбрийца переданные Бедой, о том, что жизнь человека подобна «полету ласточки через королевский покой, появляющейся из темноты и в темноту же возвращающейся»[257], то будем вынуждены признать, что эта вера была весьма неопределенна, во всяком случае что касается представителей знати. Дальнейший рассказ Беды заставляет предположить, что англосаксы не слишком интересовались этим, ожидая от своих богов конкретных материальных благ на этом, а не на том свете.
Что касается вопроса о связи англосаксонского язычества с морально-этическими представлениями, то он остается, по существу, полностью открытым. Нарушение клятвы, данной на священных предметах, вызывало гнев божества[258]. Тацит, к примеру, сообщает, что народные собрания германцев происходили иногда в святилищах, что делало нарушение мира при их проведении святотатством[259]. Но англосаксы, судя по «Беовульфу», считали также, что человек должен больше заботиться о своей земной репутации, нежели о посмертном воздаянии[260].
Не подлежит сомнению, что многие языческие воззрения вошли составной частью в тот комплекс христианских представлений, который формируется у англосаксов с конца VI столетия. Сказанное, однако, не означает, что их приобщение к новой религии проходило безболезненно и гладко. Напротив, оно несло с собой глубокий социально-психологический перелом, сопровождавшийся разнообразными и нередко противоречивыми изменениями в духовной сфере жизни раннего англосаксонского общества.
Посылая Августина за море, папа Григорий I в сопроводительном письме к франкским королям, через земли которых должна была двигаться миссия, указывал на то, что галльское духовенство не предпринимает усилий по крещению англосаксов[261]. Подобное же обвинение мы находим и у Беды Почтенного, который подчеркивает отсутствие интереса к проповеди среди них в самой Британии[262]. Разумеется, начавшееся в середине V в. массовое военно-колонизационное движение англосаксов не могло не привести к определенному упадку религиозно-церковной жизни в стране. Англосаксы не могли сразу оценить достоинства той религиозной системы, которая оказалась неспособна уберечь своих последователей от поражения, а бритты, выжившие в ходе завоевания, по понятным причинам не выказывали горячего желания заняться обращением своих завоевателей. Тем не менее делать на этом основании вывод о том, что христианизация англосаксов была едва ли не исключительно делом рук миссионеров, посланных римской курией
