– Вас что-нибудь беспокоит? – поинтересовался я. Барбара вздохнула.
– Постоянно. Я просто жуткий паникёр, всегда так было.
– Я думаю, мы все так или иначе немного нервничаем…
– Да. Но у меня до невроза доходит. Я иногда даже толком сделать выбор не могу, так боюсь ошибиться, что вообще ничего не делаю. Меня будто парализует.
– Вас тревожит что-то конкретное?
– Нет. В целом у меня всё нормально. Вот, повышение предложили на работе.
– Поздравляю.
– Да я ещё не знаю, соглашусь я или нет.
– Почему нет?
– Я ещё не решила, – она помотала головой. – Вот видите. Ничего толком решить не могу.
– Когда вам нужно сообщить о вашем решении начальству?
– Да я ещё даже не уверена, хочу ли я всю свою жизнь работать в этой области.
– Но разве сейчас речь идёт о вашей жизни в целом, Барбара? Или только об одном вопросе, который вам трудно решить в данный, конкретный момент вашей жизни?
– Здравая мысль. Но у меня всегда так. Я даже с трудом решаю, каким путём на работу поехать: коротким, но по извилистой дороге, или длинным, но безопасным.
Мне было интересно, всегда ли Барбаре приходилось делать выбор между риском и стабильностью; я подозревал, что причиной её нерешительности послужило какое-то событие в прошлом. Однако пока мне не хотелось заставлять её об этом говорить, поскольку на том этапе она была совершенно не готова обсуждать своё прошлое с кем бы то ни было.
– В вашей жизни на данный момент есть ещё какие-либо трудности?
– Нет. Ну, в субботу у меня день рождения, может, я из-за этого немного волнуюсь.
– Да, дни рождения могут вызывать самые разные эмоции. Почему вы так переживаете именно из-за цифры сорок?
– Да ничего такого. Но даже разговоры об этом меня беспокоят, вот так.
– Многие люди не любят свои дни рождения.
Разговор продолжался, Барбара постепенно немного расслабилась и наконец рассказала мне, что не всем довольна и испытывает противоречивые чувства по поводу некоторых аспектов своей жизни, а особенно – работы и отношений. У многих её друзей уже свои семьи, и она тоже хочет завести семью, но уже теряет надежду: сейчас она даже ни с кем не встречается.
Пока Барбара рассказывала о себе, я изумлялся тому, как сильно она нервничала. Помимо повышенной чувствительности, в ней угадывалось сильное напряжение, беспокойство и сильная неуверенность в себе. Вполне возможно, что она страдает от тревожного расстройства, думалось мне, однако подобная эмоциональная нестабильность также могла указывать на склонность к неврозу как индивидуальную особенность личности.
