Голоса стали тише, выглянув, я увидел, что на поляне появился очередной возродившийся, и Зоряна со своим спутником – высоченным и здоровенным воином, ушли в сторону. Повисла тишина, а я сидел, превратившись в статую. На что копит деньги Мири, зачем она продаёт квартиру?! Прошло не очень много времени, когда наконец послышались лёгкие шаги моей подруги. Всё такая же прекрасная, но немного грустная, Зоряна опустилась рядом, и я, не выдержав, спросил:
– На что тебе нужны деньги?
– Ты слышал? – она оглянулась, посмотрела на поляну и поняла. – Ну да, близко же… Зачем тебе это знать?
– Хочу, – угрюмо ответил я. – Зачем тебе деньги?
Девушка отвела взгляд, затем покосилась на меня и ровным, тихим голосом объяснила:
– Я болею. Сильно болею, врачи говорят, что вылечить нельзя.
Горло перехватило, лишь пальцы правой руки сжимались и разжимались – есть у меня такая привычка в реальном мире, оказывается и в виртуальном она тоже сохранилась.
– Что можно предпринять за деньги? – мой голос был тихим и напряжённым.
– Недавно появилась программа переноса в виртуальность. Мозг содержится в специальной ёмкости, в медицинском боксе, подключённый к Антагору. Я бы умерла там, но жила здесь. Только это дорого. Технология сложная, и содержание тоже, может со временем подешевеет конечно, но сейчас это очень-очень дорого…
– Сколько?
– Ассур, зачем…
– Сколько?!
Я сидел словно с ватными тампонами в ушах. Ошеломлённый в самом плохом смысле этого слова. И разговор поддерживал сейчас не сам, его поддерживал некто, перехвативший управление на время, пока хозяин в шоке от новости. И сумма, которую назвала Зоряна, которую я едва расслышал через эти самые ватные тампоны, через стук крови в ушах, не поразила и не испугала. Она была просто недостижимой для меня. Для нас. Можно продать квартиру Мириам и мою. И квартиру Танюшки. И её машину. Если Танюшка ещё согласится. Вот только это ничего не изменит, вырученных денег всё равно не хватит.
Зоряна это понимала, и потому мы сейчас смотрели в разные стороны.
– Больше никогда, слышишь, никогда не поднимай эту тему, – тихо попросила она наконец.
– Хорошо, Зоряна.
– И никому не рассказывай.
– Как скажешь.
Мы посидели ещё немного, и думалось сейчас лишь об одном: я не дам умереть этой девочке. Даже если придётся расшибиться в лепёшку. Мы что-нибудь придумаем, потому что иначе не может и быть.
А потом она поднялась на ноги, сверкнула глазами, почти задорно, почти весело.
– Что там с твоим другом?
