— У нас? — предложила жена.
— Не захотят, — покрутил головой Поляков. — Это я тебе точно скажу. Молодые желают, чтоб им не мешали. Следует подыскать квартиру, а лучше – отдельный дом. Снять его на долгий срок или купить.
— Вот пусть Давид и подарит к свадьбе.
— Скажу брату, — кивнул Поляков. — Если купит, приведу дом в порядок и обставлю мебелью. Это будет нашим подарком на свадьбу. Братья Лизы дадут денег, чтоб молодые не нуждались.
— Я займусь ее платьями, — подхватила жена. — Девочка не голая, но жену барона нужно приодеть, чтобы никто не думал, что ее взяли нищую из милости.
— Правильно! — кивнул Поляков.
Старики пустились в обсуждение деталей, они увлеченно спорили и соглашались, поправляя и дополняя друг друга. Михаил и Лиза, случись им зайти сейчас в столовую, изумились бы такому разговору. Но им было не до того. Им вообще не было дела ни до чего на свете…
Долгожданную весть принес, как ни странно, Трусов. После скандала с Барятинским он не показывался на глаза, да и незачем было: медицинской программой занимался Шарль, а от приемов в Париже я открестился – визит частный. К баронессе с Игнатьевым съездили – и хватит. Так что Трусов не мелькал, однако тут ворвался в зал ресторана, где я завтракал, и растрепанной вороной подлетел к столику.
— Ваше превосходительство! — завопил еще на подлете. — Британского премьера убили! Меня спозаранок в посольство вызвали, у них радиосвязь с Лондоном, телеграмма пришла. Ужас!
— Что вы так взволновались, Аркадий Петрович? — спросил я, отпив кофе. — Убили – так убили. Хрен с ним.
— Как же так? — изумился Трусов. — Это же премьер-министр Британии!
Интересно, когда Кремлевский дворец с государыней взорвали, ты точно так же гоношился?
— Нового изберут. Будет гадить нам, как и предыдущий – у британцев это в крови. С чего переживать?
— Но… — по лицу Трусова было видно, что он переживает когнитивный диссонанс. — Не случалось прежде, чтоб премьеров Британии убивали, да еще так! Представляете? Взорвали в собственной спальне.
— Нечего было ирландцев давить, — заметил я. — Вот те и отыгрались.
— Думаете, они? — удивился Трусов.
— Более некому. Не мы же с вами бомбу в спальню премьера занесли?
— Пожалуй, — согласился Трусов. — Дозвольте присесть, ваше превосходительство?
Я милостиво кивнул. Чего зря человека на ногах держать, тем более, что в зале на нас уже поглядывали. И за весть спасибо. То, что операция с закладкой бомбы и эвакуацией Мэгги прошла успешно, я знал. Рано утром ко мне в номер постучался «Николай Николаевич» и, после обмена паролями, шепнул: «Пришла телеграмма из Гавра. Посылка доставлена, отправитель благополучно отбыл», после чего откланялся. Выглядел разведчик неважно: серое лицо, красные глаза – точно ночь не спал. Да и я не сразу уснул… Слова «Николая Николаевича» означали, что Мэгги с дочкой сели на пароход и сейчас благополучно плывут в Россию. Оставалось узнать результат операции: доступа к радиотелеграфу в лондонском посольстве у разведчиков не имелось. Нет, им бы разрешили, но это могло вызвать подозрения у посольских, а посвящать их не следовало – на этом решительно настоял Смирнов. Информация из посольства могла протечь: там хватало англоманов, которые сдали бы родное государство даже не за деньги, а из преклонения перед лаймами. Подобных уродов хватало и в моем времени, так что благоволение Трусов заслужил.
