Не сводя, фигурально выражаясь, восторженного взгляда с Агеева, счастливая от искреннего внимания настоящего большого артиста, я делала успехи. Запястья выворачивались правильным образом – за несколько репетиций Агеев «поставил руку», сообразуясь с моей персональной анатомией. В стойке я как-то незаметно перестала заваливаться назад – имея за плечами пятнадцатилетний опыт артиста-универсала (это тот, кто может работать в разных цирковых жанрах), он научил, как бороться с «переключенными» локтями, которые были моим кошмаром еще с цирковой студии… Ну много еще всего сразу стало получаться у меня в трудной цирковой пахоте. И он обещал подумать, к кому из знакомых жонглеров меня можно будет ввести в номер. «Через годик попробуем», – так он сказал.
Спокойный, немногословный, иронично-мудрый, очень эрудированный, с лучистыми карими глазами, умеющий заразительно хохотать, играть на саксофоне, фортепиано и гитаре, вязать на спицах смешные полосатые носочки, варить и железо, и дивный суп из чего угодно, щедрый и добрый, подвижный и мощный, как очень интеллигентный крупный лев, он стал моим лучшим другом, оставаясь им и потом, вне цирка, когда я вынуждена была уехать домой.
Едва прибыв в коллектив, Агеев мгновенно стал всеобщим любимцем. Директор Барский немедленно выделил Володе в персональное пользование новый вагончик целиком, чем вызвал приступ ярости у некого известного в узких кругах артиста, который был сослан из столиц в нашу передвижку за неумеренное пристрастие к сплетням и кляузам, но все свои столичные фанаберии прихватил с собой и претендовал на отдельное жилье в цирковом городке, не довольствуясь гостиничным номером. А Олег Таймень, наш малообщительный сибиряк, буквально через неделю сам предложил Володе ежевечерний массаж. Это было так же необычно, как если бы на конюшне заговорил белый ослик Яшка: все артисты труппы записывались к Олегу сильно заранее, он никогда не брал на стол больше трех страждущих в сутки. И сеансы массажа всегда проходили исключительно в тайменевском вагончике, но для Агеева Олег сделал исключение и «работал» его прямо на полу Володиного жилища – стандартный массажный стол был коротковат великану.
А еще я с изумлением отметила, что цирковые дамы теперь даже в курилке сидели исключительно с томными выражениями лиц, изящно изогнув тонкие спинки и трогательно вытянув шейки. Многие покачивали ножками, обутыми не в раздолбанные репетиционные чешки и не в удобные шлепки (не говоря уже о любимых всеми цирковыми «колодках»), а в туфельки на каблучке.
