- Как жизнь, Алеша? - спросила она Степанова.
- Жизнь летчика, Катя, как детская рубашка. И короткая, и... - усмехнулся Степанов. - Но я не горюю. И тебе не советую. Одного жалко - нет сейчас с нами Ивана. Вон его кровать, поближе к печке. Брат-белорус боится холода.
- Не знала...
- Надо знать, - подмигнул Степанов.
Катя вспомнила, как ходила в госпиталь, и затосковала еще пуще. Степанов заметил это.
- Кривохиж хороший парень, - сказал он. - Не слушай, что болтают о нем. Даже меня не слушай. Каждый из нас хоть немного, а завистник. Сама гляди, не маленькая.
От его слов на душе стало как-то спокойнее. "Не все ты знаешь, Степанов", - подумала она.
- С тобой легко танцевать, - сказал Степанов, когда музыка стихла. - Веселись, Катя!
Взял с лавки баян. Широко растянул меха, запел:
Нелюдимо наше море,
День и ночь шумит оно.
Катя отошла к стене, и, разглядывая фотографии в дубовой рамке, тоже запела. Голос ее слился с мужскими голосами. Без Кривохижа ей скучно, тяжело, однако неизвестно теперь, как бы оно было, если бы он был здесь.
Задумалась, прикусив губу.
Музыка неожиданно оборвалась. Катя оглянулась. На пороге стоял капитан Мохарт.
- Добрый вечер,- поздоровался он.- Поете?
- Поем, товарищ капитан, - Степанов подошел к нему.- Ждем вас.
- Немного задержался...
Степанов поставил баян на лавку.
- Подать скатерть-самобранку! - приказал Рыбакову.
Рыбаков выбежал в сенцы. За ним пошли летчики, девчата. Помогли внести все то, что приготовили в летной столовой и припрятали в хозяйском шкафу. Подоспел со свертком и адъютант Пшеничкин.
- Готово! - доложил Степанов Мохарту. - Можно на чинать.
- Прошу за стол, - сказал Мохарт.
Капитана посадили в красном углу. Рядом с ним заняли места командиры звеньев - Русакович и Степанов. Дальше вперемешку с летчиками сели девчата. Не хватило места адъютанту, однако ему было не привыкать. Он остался на ногах.
Мохарт поднялся за столом.
- На наших глазах в эскадрилье вырос Герой,- загудел он.- Мы гордимся тобой, Алексей Алексеевич. За дальнейшие успехи, за доброе здоровье, боевой друг!
Зазвенели стаканы. Все выпили, закусили. Мохарт снова встал.
- В нашей эскадрилье сегодня получили награды летчики, техники и наши славные богини огня, - он поглядел на девчат. - Служба ваша трудная, не женская, но очень нужная. Всех "фоккеров" и "мессеров", которых мы сбили в воздушных боях, сбили при вашем участии. Вы готовили пушки, боекомплекты. Вы мерзнете на ветру каждый день, отправляя нас в бой, следите, чтобы оружие на самолетах всегда было в порядке. И оно никогда не отказывает. Знайте, что в бою мы всегда с вами. А награды... они не последние. Награжденный человек - вечный должник государства. Ему всегда кажется, что его заслуги переоценены. Так я думал, когда получил первый орден; знаю, вы думаете так же... Так выпьем за здоровье девчат-оружейниц! - закончил Мохарт.
