Так медленно, шаг за шагом, они стали продвигаться вперед. Доктор шел, оступаясь, проваливаясь в снег, шатаясь под ветром, но не теряя дороги. Низина тянулась и тянулась. Вдруг доктор увидел спереди надвигающийся холм, но потом понял, что это не холм, а какая-то снежная туча, клубящаяся и несущаяся на них. Он присел. Над его головой пронесся совсем непроглядный снежный вихрь, пенсне содрало, оно заплясало на шнурке.
– Господи, помилуй мя, грешного... – забормотал доктор, опускаясь на четвереньки.
Вихрь пронесся, и доктору показалось, что это пролетел огромный, необъятного размера вертолет. Лошади в капоре испуганно заржали. Перхуша тоже присел, но правило не выпустил.
Это нечто грозно пронеслось над ними и скрылось.
Доктор, надев пенсне, разглядел впереди подъем, выезд из низины. И на подъеме – обнажившуюся дорогу.
– Там дорога! – крикнул он Перхуше.
Но тот и сам увидал дорогу и довольно махнул доктору рукавицей:
– Ага!
Они добрались до дороги, сели и поехали. Самокат выехал из низины на небольшой пологий пригорок, и Перхуша резко остановил его: впереди была развилка. Перхуша не помнил этой развилки. По хорошей погоде он бы и не заметил ее, а поехал бы туда, куда едут все. Но теперь надо было решать, куда ехать – направо или налево.
«Старый Посад от рощи в двух верстах, – думал Перхуша, сдвинув шапку с мокрого от пота и снега лба. – Стало быть, Посад уж совсем рядом, наверняка слева, а эта правая дорога, видать, обходная, на луга. У них луга тут – загляденье, ровныя... Значит, надо ехать налево».
Доктор молча ждал решения возницы.
– Налево! – крикнул Перхуша, поворачивая правило влево и поддергивая вожжи.
Самокат пополз влево.
– Где мы? – крикнул доктор.
– В Старом Посаде! Тут передохнем, а после дорога прямоезжая пойдет!
Доктор радостно кивнул.
В Старом Посаде Перхуша был всего дважды: на свадьбе у Матрены Хапиловой и с брательником, купившим здесь двух поросят у одного старика Авдея Семеныча по кличке Жопник. Но это было осенью и весной, а не в зимнюю метель. Старый Посад Перхуше понравился: всего девять дворов, а все справные, достаточные. Старопосадские промышляли резьбой, топтаньем и противовесами. И луга у них были отличные, Перхуша с брательником и поросятами обратно ехали лугами, потому как большак по весне развезло. Старопосадские луга тогда поразили Перхушу своей гладью и широтой.
А теперь они все были под снегом.
Самокат полз по равнине. Перхуша вспомнил, что перед Посадом сначала была не то липовая, не то дубовая рощица.
